– Как я могу доверять королю? – воскликнул он, обращаясь к де ла Форе. – Франциск всегда обещает больше, чем может сделать.

И все же в предложениях французского короля таился большой соблазн – нанести поражение войскам Карла в прямом столкновении и установить таким образом мир вдоль границ с Европой. В конце концов Сулейман не без некоторых сомнений согласился на это. И вместе с тем горячо поддержал заключение договора о вечной дружбе и торговле с цивилизованной Францией.

Согласно договору, султан гарантировал французским коммерческим судам право безопасной торговли и равные с турками права на торговлю во владениях падишахства. Отныне французы стали пользоваться всеми привилегиями, предусмотренными для иностранцев, и более того – экстерриториальностью.

Этот документ, известный как «договор о капитуляциях», предоставлял Франции режим наибольшего благоприятствования. Сулейман реализовал свое желание установить деловые отношения с одной из величайших европейских держав. Он также предоставил права экстерриториальности другим европейцам. Этот принцип стал моделью его будущих договоров, включая договор с далеким Китаем, и имел жизненно важные последствия.

Турецкая территория превратилась в подобие колонии Франции. Турция стала первым заморским рынком сбыта для Франции. (Как раз в это время Жак Картье пробирался по берегам недавно открытой реки Святого Лаврентия в Новом Свете в поисках прохода в Китай, находящегося в Старом Свете).

С неизбежностью в турецкие порты заходили под французским флагом и другие европейские суда, чтобы воспользоваться режимом капитуляций. Поскольку Франция обеспечила защиту своих церквей в Турции, этот принцип – согласно тексту договора – распространялся на христианские святые места в Иерусалиме.

Для Франциска договор с турками от февраля 1536 года послужил прикрытием секретного военного сговора. Это было весьма ненадежное прикрытие. Договор возмутил европейцев, осудивших «нечестивый альянс» между христианнейшим королем Франции и османским султаном.

Для венецианцев договор стал ударом в спину – в торговых преимуществах с турками их обошла другая растущая держава. Разочарование их было безмерным.

В феврале 1537 года французская армия, преодолев горы, двинулась на Пьемонт. Сулейман выполнял свои обязательства по сделке. Погрузив армию на корабли, он направился к проливу Отранто – входу в Адриатику. Барбаросса опять вышел в море, командуя новой боевой эскадрой и готовый превзойти все свои прежние достижения.

Каблук итальянского сапога представляет собой плоскогорье, подобное поверхности самого моря. На противоположной стороне пролива за небольшим рыбацким портом Авлона (ныне албанская Влера) возвышаются горы. Оттуда из-за гор прибыл авангард турецкой армии и спустился к Авлоне. Ранним летом галеры Барбароссы вошли в пролив, притащив за собой на буксире в Авлону огромные лодки-плоскодонки.

Когда флагманский корабль Барбароссы проходил мимо венецианского судна, мореплаватель прокричал:

– Может, вы и обручились с морем, но теперь это море наше!

Он доставил через пролив авангард турецких аскеров численностью примерно в десять тысяч всадников под командованием Лютфи-паши. Впервые за пятьдесят восемь лет турки вновь вступили на Апеннинский полуостров. Они взяли штурмом небольшой порт Кастро, нарушив договоренность отпустить его защитников на свободу. Всадники быстро рассеялись по плоскому болотистому каблуку, выслав силы прикрытия к побережью пролива Отранто и сильно укрепленному порту Бриндизи, продвигаясь в глубь полуострова к Неаполю.

– Мы можем выбрать нового папу в Риме, – шутили всадники Лютфи-паши, двигаясь по сельской местности.

Основные силы под командованием самого султана готовились переправиться в Италию в июле.

Затем конфигурация европейских сил резко поменялась. До Авлоны дошли вести, что Франциск, который должен был наступать на Милан, подписал десятилетнее перемирие со своим врагом Карлом и на этом конфронтация на севере Италии закончилась!

Второй раз ненадежный союзник султана бросил его посреди военной кампании. Более того, венецианские флотоводцы вовсе не собирались мириться с захватом турками входа в Адриатику. Напряженность ситуации вела к вспышкам локальных конфликтов. Дюжина турецких галер была загнана в архипелаг и уничтожена венецианским флотом под предлогом того, будто бы их приняли за пиратов. А большой корабль с Юнис-беем, бывшим долгое время послом Порты в Венеции, подожгли и лишили управления из-за того, что он якобы не подал опознавательных сигналов.

Кораблей французского флота не попадалось вовсе. В эти несколько дней Сулейман оказался покинутым Франциском и вовлечен в столкновение с объединенными силами империи, Венеции и папства. Относительно двух последних Франциск утверждал, что они относятся к султану дружественно.

В начале августа Сулейман отозвал Лютфи-пашу и совершавших рейд всадников, которые вернулись с большим грузом награбленного добра и пленниками. Турки пробыли на итальянской земле всего шестнадцать дней. Когда они благополучно перебрались через пролив, султан организовал нападение на остров Корфу – опорный пункт венецианцев у пролива.