Павел шагал вслед за сестрой и молодым офицером, стараясь не упустить их из виду, но в тоже время не подходя слишком близко, повинуясь молчаливой просьбе Олеси дать ей поговорить с поручиком наедине.

— Отчего вы перестали бывать у нас? — понизила голос девушка.

— Мне казалось, это очевидно, — также тихо ответил Вершинин.

— Вы прислали мне роскошный букет. Признаться честно, я ждала вас.

Вершинин изумлённо взглянул на свою спутницу, но она смотрела прямо, туда, где цыгане устраивали новое представление с гаданием по руке всем желающим.

Подстроившись под неторопливый шаг девушки, Константин Григорьевич размышлял над тем, как сообщить ей, что произошла ошибка, и букет предназначался вовсе не ей.

— Олеся Андревна, произошла ошибка… — вздохнул, решившись сказать правду Вершинин.

— Я понимаю, — перебила его девушка. — Я понимаю, о чём вы желаете сказать, — потупила она взор и заговорила едва слышно. — Я привыкла к мысли, что стану женой Георгия Алексеевича, но то было до знакомства с вами, — подняла она голову и заглянула ему в глаза. — С того вечера всё переменилось. Я думала о вас, а потом получила те цветы в подарок… Господи! — вздохнула она. — Я не должна вам говорить этого. Вы мне не безразличны…

— Олеся Андревна, — смутился Вершинин, — цветы были ошибкой.

— Я знала, что вы человек чести, — вздохнула Олеся. — Я понимаю, ваши чувства. Мне так нелегко говорить о том. Я тоже совершила ошибку, опрометчиво дав своё согласие стать женой Георгия Алексеевича. Он совершенно равнодушен ко мне. Вы не представляете, какая жизнь меня ждёт, без любви, — на глаза mademoiselle Епифановой навернулись слёзы. — Неужели я столь многого желаю? Я всего лишь хочу быть любимой и желанной, а не постылой женой.

— Может быть, пока ещё не поздно, вам стоит объясниться с графом, — осторожно заметил Вершинин.

— Он не поймёт, — тихо всхлипнула девушка, приложив к глазам платочек. — Он совершенно бесчувственный человек. Я говорила с ним, но он даже выслушать меня не пожелал.

— Вы собирались расторгнуть помолвку? — искренне удивился Вершинин.

— Я спросила его о том, зачем ему понадобился весь этот фарс с ухаживанием и предложением руки и сердца, — невесело усмехнулась Олеся. — И знаете, что он мне ответил? — остановилась она, вынуждая и Вершинина замедлить шаг.

— Не имею ни малейшего представления, — отозвался Константин Григорьевич.

— Он ответил, что считает меня достойной титула графини Бахметьевой. И заметьте, ни слова о том, что чувствует ко мне.

— Печально слышать, — вздохнул Вершинин, искоса поглядывая на свою собеседницу.

— А потом вы пришли к нам. Я понимаю, что вы желали свести знакомство с Натали, но оказалось, что мы оба не властны над собственным сердцем, Константин.

Вершинин остановился. Олеся запрокинула голову вверх глядя ему в глаза. Слёзы повисли на роскошных тёмных ресницах, пухлые соблазнительные губы были чуть приоткрыты, будто приглашая к поцелую. Сердце замерло в груди и ухнуло вниз в сладкую пропасть.

— Обещайте, что я ещё увижу вас, — тихо прошептала она. — Обещайте, Constantin.

— Обещаю, — сорвалось с губ Вершинина.

Приподнявшись на носочки, Олеся коснулась губами его щеки и, не оборачиваясь, зашагала прочь.

«Боже мой, — простонал про себя Вершинин. — Что же я делаю? Что делаю? Верно, я с ума сошёл!»

На другой день, он получил записку без подписи, написанную аккуратным круглым почерком. Олеся сообщала, что на будущей седмице будет на воскресной службе в Казанском соборе. Прочитав послание, Вершинин тотчас сжёг записку и решил, что не пойдёт на встречу с mademoiselle Епифановой. Но пришло воскресенье и рано утром, надев под шинель парадный мундир, Константин Григорьевич направился к Казанскому собору.

Сняв фуражку с головы, Вершинин шагнул под своды храма. В этот день прихожан собралось немного, и он почти сразу разыскал глазами ту, ради которой пришёл. Остановившись за её спиной, Константин Григорьевич перекрестился.

— Я думала вы не придёте, — услышал он тихий шёпот.

— Я же обещал, — прошептал он в ответ.

Пожилая матрона, стоявшая неподалёку, недовольно шикнула на них и окинула обоих гневным взглядом. Рука Олеси опустилась и проскользнула в его ладонь.

— Жду вас на крыльце в правом крыле, — быстро шепнула девушка, и поспешила к выходу.

Константин Григорьевич оставался в храме ещё с четверть часа, а когда прихожане потянулись к потиру, дабы причаститься, вышел вслед за Олесей. На улице было довольно ветрено. Олеся нахохлившись, подняв воротник шубы и спрятав руки в муфту, переминалась с ноги на ногу. Тонкие модные сапожки совсем не грели.

— Простите, что заставил ждать, — извинился Вершинин за задержку.

Все то время, что он оставался внутри Константин Григорьевич раздумывал над последствиями решения, что собирался принять. Олеся улыбнулась, однако улыбка не затронула её глаз, но Вершинин того не заметил. Взгляд его был прикован к алым губам девушки.