Довнар-Запольский Митрофан Викторович
Шрифт:
Обстоятельства сложились так, что Изяслав в начале следующего года (1150 г.) захватил Киев, Юрий бежал оттуда. Тогда Вячеслав, находившийся в Вышгороде, с помощью своей партии сел на киевском столе. Но противная, Изяславова, партия, известила Изяслава о действиях его дяди, и при этом прибавила, что Вячеслава она не хочет. Изяслав отправил посла сказать дяде: «я тебя звал в Киев, но ты тогда не захотел; а теперь поезжай-ка в свой Вышгород». Обиженный дядя ответил: «сын! если хочешь убить меня, то убивай, а я не поеду». Некоторые дружинники советовали Изяславу убить дядю, так как оба князя находились в городе, но он отверг такой совет, — вошел сам в палату к дяде и сказал:
«Отец! Кланяюсь тебе, нельзя нам с тобою тут условливаться. Видишь ли множество собравшегося народа? Они задумывают на тебя недоброе. Поезжай в свой Вышгород; оттуда мы заключим с тобой условия».
Вячеслав должен был уступить и удалился.
Мы видели, что Киев в это время делился на три партии: были приверженцы трех князей: Юрия, Вячеслава и Изяслава. Князь, опиравшийся на одну из этих партий, не мог быть вполне уверенным в своей силе. Оставалось одно средство — соединить две партии. Этим и воспользовался Изяслав, как дальновидный политик. Он сам с боярами отправился в Вышгород к дяде, назвал его отцом и предложил занять Киев:
«Я посылал к тебе, предлагая Киев, и говорил, что с тобою могу жить, а с братом твоим Юрием не могу ужиться; я тебя люблю, как отца, и говорю тебе теперь: ты мне отец, Киев твой, поезжай туда».
Вячеслав согласился, князья целовали крест на том, что Изяслав будет считать Вячеслава отцом, а Вячеслав Изяслава — сыном.
Однако в том же году Вячеслав и Изяслав на несколько месяцев должны были уступить Киев Юрию; он в это время посадил в Турове, Пинске и Пересопнице сына своего Андрея. Но в том же году Юрий и его сыновья окончательно были изгнаны на север. Изяслав, завладев снова Киевом, послал сказать Вячеславу:
«Отец! Кланяюсь тебе, Бог взял у меня отца Мстислава, то будь ты мне отец; прежде я согрешил пред тобою, а теперь каюсь; потом согрешил, так как не возложил чести на тебя после победы над Игорем и у Тумаща; теперь, отец, каюсь во всем пред Богом и пред тобою; если ты меня, отец, простишь, то и Бог меня простит. Теперь, отец, даю тебе Киев, поезжай туда и займи стол отца твоего и дяди твоего».
Вячеслав принял предложения племянника, назвал его сыном и братом, целовал крест, и отправился в Киев. В Киеве обстоятельства изменились еще к лучшему для Изяслава.
Старый дядя сознавал, что он сам не может управиться с Киевским княжеством. Поэтому он сказал племяннику:
«Сын! Бог тебе помоги за то, что ты возложил на меня честь, как на отца; я тебе, сыне, говорю: я уже стар, всем уже не могу управлять, но будем вместе в Киеве; если нам придется судить кого, или христиан, или поганых, то идем вместе; дружина моя и полк мой будет для нас обоих, ты же управляй; куда нам можно будет обоим ехать, поедем вмести, а если нельзя, то ты ходи с своим полком и с моим».
Таким образом, отношения между дядей и племянником привели к самым хорошим результатам и доставили обоим возможность править большею частью Руси до самой смерти последнего.
За все время борьбы между Юрием и Изяславом, после его бегства из Киева и до возвращения, мы не встречаем имени Ростислава Мстиславича Смоленского. Пока борьба велась на Волыни, а Киев был в руках врагов, этот князь не мог оставить своей земли среди неприятелей и перебраться по неприятельской земле на помощь брату; но однако между ними существовали мир и согласие. Поэтому, как только дела уладились. Вячеслав послал сказать своему племяннику в Смоленск:
«Вот, брат, Бог соединил нас с твоим братом, а с моим сыном Изяславом; он, завладев снова Русской землей, возложил на меня честь и посадил меня в Киеве. Я тебе, сын, говорю: как мне сын брат твой Изяслав, так и ты; поэтому я говорю теперь тебе, сын, потрудись прити сюда, посмотришь, что Бог нам даст».
Со своей стороны Изяслав послал сказать брату:
«Много раз ты побуждал меня возложить честь на дядю и отца своего; вот теперь Бог привел меня в Русскую землю и я утвердил твоего и моего дядю в Киеве ради тебя и ради всей Русской земли. Теперь я говорю тебе: там у тебя, по воле Божией, есть в Новгороде твой и мой сын Ярослав, у тебя же и Смоленск. Распорядившись там, приходи сюда, посмотрим, что нам даст Бог».
Эти речи доказывают, что Ростислав не оставлял союза с братом и дядей, имел сильное влияние на их сближение, что он не мог принимать участия в войне только вследствие того, что был вынужден обстоятельствами.
Нечего и говорить, что Ростислав Мстиславич с радостью поспешил к братьям в Киев; он собрал многочисленное смоленское войско. Все три князя, заключившие между собою, так сказать, триумвират, сошлись в Киеве и пребывали, по выражению летописи, «у велице весельи и у велице любви». Союз этот был настолько прочен и притом основан на равных отношениях, что Русская земля, как тогда говорили, имела трех князей: Вячеслава, Изяслава и Ростислава [55] .
55
Вячеслав Мстиславич (ок. 1080 — декабрь 1154) — шестой сын Владимира Всеволодовича Мономаха и Гиты Уэссексой. Князь Смоленский (1113–1127), князь Туровский (1127–1132, 1134–1142 и 1143–1146), князь Переяславля-Южного (1132–1134, 1142–1143), великий князь Киевский (с 22 февраля по 4 марта 1139, в июле 1150 и с апреля 1151 по 1154).
Изяслав Мстиславич (ок. 1097–1154) — старший сын великого князя Мстислава Владимировича, с 1134 — князь Владимире-Волынский, с 1143 — Переяславский, с 1146 — Киевский.
Ростислав Мстиславич (умер в 1167) — сын великого князя Мстислава Владимировича, князь Смоленский с 1127, великий князь Киевский в 1154, 1159–1167.
Юрий Владимирович, по прозвищу Долгорукий (ок. 1092–1157) — сын Владимира II Всеволодовича (Мономаха), князь Суздальский. В 1149–1150, 1150–1151, 1155–1157 великий князь Киевский. — Ред.