Войдя, Грег поздоровался с Рубом словами «Привет, Волчище», на что Руб пригрозил выбросить его за дверь.

Грег извинился, и я провел его к себе.

Он сел у окна, привалившись к стене. И молчал.

— Ну, — спросил я, сидя на кровати, — ничего, если я все же спрошу, каким ветром тебя принесло?

— Я за помощью, — последовал быстрый и прямой ответ.

Грег запустил обе руки в волосы, и с него посыпалась перхоть. У Грега всегда была эта проблемка. Ему нравилось в школе трясти перхоть на парту.

— Какого типа? — уточнил я.

— Деньги.

— Много?

— Три сотни.

— Три сотни! Ни фига себе, ты куда вообще, блин, впутался?

— А, не спрашивай. Так… — Он слегка поморщился. — У тебя есть?

— Во дает, три сотни. Не знаю.

Я полез под свой участок ковра и вынул, что там у меня было заначено. Восемьдесят баксов.

— Вот, тут у меня восемьдесят.

Нашел свою банковскую книжку и посмотрел сумму: на ней лежало еще сто тридцать.

— Ага, итого двести десять. Все, чем могу.

— Черт.

Я тоже сел на пол, спиной опершись на кровать, и спросил:

— Ты только скажи, зачем они тебе, угу?

Грег мялся.

— Скажи, или не дам.

Это была ложь, и мы оба это знали. Мы понимали, что я уже отдал Грегу деньги и что я даже не попрошу его вернуть. Вот и все. Но это, по крайней мере, он мне был должен. Должен был сказать, куда уйдут мои кровные.

— Эх, — сдался Грег. — Один из ребят, Дейл. Знаешь его?

Дейл Перри.

Ну да, Дейла Перри я, конечно, знал. Чувак того самого типа, что я терпеть не мог: он всегда вел себя так, будто всё кругом — его, и я его на дух не выносил. В прошлом году на коммерции (не стоило мне выбирать этот предмет) он взял металлическую линейку, нагрел ее на калорифере и приложил мне к уху, было адски больно. Вот кем был Дейл Перри. Еще он оказался в той шайке на футболе, с которой болтали клевые девчонки.

— Знаю такого, — спокойно подтвердил я.

— Ну вот, пара его старших друганов, им нужен был парень, чтобы забрал для них дурь. На три сотни баксов.

— Дурь?

Конечно, я прекрасно знал, что такое дурь, но мне подумалось, что лучше не упрощать Грегу задачу. В конце концов, я ему отдавал все свои кровные до последнего цента. Вот тебе и стерео, вот тебе и «что-нибудь еще». Вот тебе наличные, горбом заработанные в последние недели у отца. Все уплывало в унитаз, потому что мой бывший лучший друг явился ко мне, зная, что я единственный чел, который его не подведет. Никто из этих новых друзей не выручил бы его, а вот старый сможет.

Странновато.

Вам не кажется?

Дело не столько в том, что старый друг лучше новых двух. Просто ты знаешь человека лучше и понимаешь, что ему плевать на то, каким жалким лебезящим идиотом ты будешь выглядеть. Он знает, что ты для него сделаешь то же. Я знал, что Грег выручил бы меня, случись все наоборот.

Так что да.

— Дурь? — переспросил я. — Что еще за дурь такая?

— Ты понял, — ответил Грег.

Тут я ему спустил.

— Да понял, понял.

— Да там ерунда, несерьезное, — продолжил Грег, — но до фига много. Там было человек десять скинувшихся, но всем было лень идти забирать, — Грег еще чуток сполз по стене. — Я пакет-то забрал, без проблем, но плохо вышло, что пришлось держать ее у себя до утра.

— А-а.

Я расхохотался, закинув голову. Я почти не сомневался, что понял, как в точности было дело.

— Да, точно, — Грег кивнул. — Маманя, блин, нашла пакет у меня под кроватью, а батя швырнул в камин. А это все равно, что подписать мне смертный приговор. Не могу поверить, что старик швырнул ее прямо в огонь, слышь.

К этому моменту я валялся от смеха, поскольку живо представил себе Грегова старика — мелкого, кучерявого и жилистого бандита, как он, костеря всё и вся, бросает в камин пакет с дурью. Тут и Грег тоже рассмеялся, хотя, смеясь, он повторял: «Не смешно, Кэм. Не смешно».

Но это было смешно, и только поэтому Грег получил свои деньги.

Он их получил, потому что я рассказал все Рубу, и тот отстегнул недостающие девяносто баксов, хотя и пригрозил при этом, что убьет Грега, если тот не вернет должок в темпе вальса. В итоге мы договорились, что Рубу я отдам с денег, которые заработаю у отца в следующем месяце или около того, и все будут довольны. А Грег потом рассчитается со мной.

У Грега прямо по лицу было видно, как он расслабился. Едва деньги оказались у него в руках, все его напряжение улетучилось.