М-да… Когда терпит фиаско человек серый, непримечательный – это всего лишь мелкая бытовая драма. А вот если потерпела поражение личность геройская, решительная – это уже настоящая трагедия…

Экипаж МКС готовился покинуть станцию, а Савелий Фарт в шаге от телепорта снял с себя баллоны с БОВ «Гремлин» и, уронив их на чешуйчатую плитку пола, закрыл лицо руками. Сначала затрясся крашеный гребень на его голове, а через миг уже все тело покорителя космоса задрожало в беззвучных рыданиях. Ну, так мне показалось. Однако стоило Саве поднять голову и оторвать от мордашки ладони, я понял, что ошибся – чертов Фарт хохотал, будто я рассказал ему самый смешной анекдот на свете!

Честное слово, лучше бы он расплакался, как сопливая девчонка.

Это было бы не так страшно.

Сначала завыла сирена, своим непотребным гласом заглушив божественный звон колокола, а потом уж начался хаос.

Навстречу Резаку, цепляясь за поручни, точно крысобелки – за ветки, спешили перепуганные людишки. Один из них, маленький, с раскосыми глазами, наскочил на Резака и буквально сам нанизался животом ему на когти. Брошенная людишками толстенная кишка извивалась и хлестала по стенам, оставляя на них влажные слизистые пятна. Резак, как мог, уворачивался, но пару раз его хорошенько приложило кишкой, едва не сломало кости, хотя скелет у него куда крепче, чем у обычного человека.

А потом в лицо пахнуло теплом, будто ветром донесло воздух от костра.

«Впереди пожар, – понял Резак. – Край! Это он – враг! враг! – расстарался! Только гнусный сталкер мог поджечь подходы к себе! Но огненное заграждение не спасет его от заслуженной кары!»

Так что когда бушующее пламя устремилось к нему, пожирая пластик и кислород на своем пути, Резак без страха ворвался в огонь. В его тело были вшиты приборы, спасшие его от пожара, который сжег Заводом. Одни из них, активировавшись, воздействуют на ко-жу так, будто она покрывается тончайшей защитной пленкой, изолирующей от пламени, а другие – заменяют легкие, помогая дышать там, где вообще нет воздуха.

Лишь только миновав два блока и упершись в закрытый люк переборки, Резак вспомнил, что с некоторых пор приборы отказывались служить хозяину. Если б он засомневался в себе и своих приборах, он бы отступил, и Край одержал бы победу, но все вышло иначе.

Теперь Резак явственно чувствовал поддержку Лифта.

Он схватился за люк – приборы, вживленные в мышцы и кости, отозвались приятным зудом – и выдрал его с «мясом».

У меня никогда не было сердечного приступа, но мне кажется, что это сродни.

Вот я смотрю на того, кто только что был крутым космонавтом Савелием Фартом и враз опустился до неуверенного в себе чмошного Панка, хихикающего и хохочущего ничтожества, внешность и манеры которого просто-таки умоляли относиться к нему как к существу третьего сорта… – и вот уже на глазах у меня серая пелена!

Я не могу найти точку опоры, которой и так тут быть не может, я падаю в пустоту, хотя упасть в принципе нельзя, и серость становится угольным мраком…

«Край, – слышу издалека шепот, и не могу определить, кто говорит со мной, нынешний Панк или прежний Фарт, – мы должны что-то придумать! Мы обязаны их остановить! Другого шанса у нас просто не будет. Они наверняка сделают все, чтобы в следующий раз никто не смог попасть на Эм-Ка-Эс, пробравшись в капсулу лифта на Земле!..»

Да, мне было муторно и неприятно смотреть на то, как у взрослого мужика сорвало крышку чайника, но то, что происходило со мной сейчас, было еще гаже, потому что я ничегошеньки не видел. Макс Край, самый крутой сталкер всех времен и народов, взял да и ослеп на орбите матушки Земли! Ну не смешно ли подшутила надо мной злодейка-судьба?!

И тут я вспомнил про игрушку Патрика.

Красную гоночную машинку со спойлером.

Ту самую, которую сынок мой забыл в пассажирском терминале перед тем, как самолет с ним на борту рухнул, сбитый ракетой террориста. И в тот же миг отчетливо увидел эту игрушку в непроглядном мраке. Только ее – и больше ничего, даже собственных пальцев, обхвативших дешевый китайский пластик! Злодейка-судьба, будто издеваясь, специально совала мне под нос игрушку сына, напоминая о невосполнимой утрате, как бы лишний раз говоря, что я полное ничтожество, раз не сумел добыть денег на постройку клуба, потерял телефон, связывавший меня с временем нашей реальности, и не смог спасти человечество от уничтожения, проделав такой долгий, полный опасностей путь!..

Мне хотелось вцепиться себе в горло и вырвать кадык, потому что воспользоваться ножом в моем случае слишком гуманно. И я уже протянул свою невидимую руку к невидимому горлу, когда заметил кое-что… Оси машинки. Они какие-то странные.

Я пригляделся, прищурил один глаз, – и обомлел.

Да это ж те самые активаторы, без которых никак не справиться с врагами рода людского!..

Перед глазами вспыхнуло и пронеслось, второпях наслаивая одну картинку на другую:

– …Ну а теперь, Адольфо, я хотел бы получить активаторы. Надеюсь, они при вас? – сказал Новак.

– Да-да, конечно… – Толстяк засуетился, сунул руку в карман и вытащил маленький прозрачный пакетик, в котором что-то было… [16]

…Патрик шагнул к толстяку и двинул его ногой в пах. Толстяк ойкнул и выронил пакет. Патрик опустился на пол, поднял пакет и на четвереньках заполз под стол…

…Следом за любимой красной гонкой Патрик вытащил из кармана прозрачный пакетик. В нем лежали две продолговатые серебристые штучки, вроде бы металлические. По размеру – Патрик тут же приставил одну к машинке – они отлично подходили как замена осей, потерянных в подвале.