Маузер встал на четвереньки, отряхнул с одежды траву.

– Каким извращенцем надо быть, чтоб такое придумать! Зачем все это создавать? Неужели не достаточно аномалий и пары-тройки видов мутантов, чтобы сталкеры получали боевые навыки? Тут же количество нечисти зашкаливает.

Игарт объяснил:

– Изначально Зона была недоработанной хоррор-игрушкой, эта локация – материнская. Потом мы… то есть, Артюхов и Фрайб, поняли, что могут оцифровывать людей, и решили не заморачиваться, использовать то, что уже готово. Вблизи военного городка никто не живет. Полагаю, из-за воспитателей и мистики. Иногда там отсиживаются мародеры и прочие асоциальные элементы, но, сам понимаешь, недолго. Долго никто не выдерживает.

– Кто бы сомневался. Слушай, а что, если бы воспитатель нас увидел?..

– Выдавил бы тебе глаза, и твоя тушка таскалась бы за ним, а ты респаунился бы где-нибудь. Они довольно неповоротливы и зона агра у них – метров сто. Если ты дальше, они тебя просто не увидят.

– Н-да. Что нас еще веселенького ожидает? – Маузер недоверчиво огляделся.

Стрижи пропали. Небо будто выгорело, как трава на лугах. Вдалеке темнела смутная полоса леса, а за ней клубился туман.

– Призраки, они неприятны, но безвредны. Больше ничего сказать не могу, Артюхов знает, что они есть, но в их разработке не участвовал.

За время, проведенное в Зоне, Маузер привык к разрухе и запустению, но когда заглянул за бетонные плиты, окружавшие военный городок, невольно поежился.

Одинаковые двухэтажные дома с плоскими крышами напоминали огромных издохших гусениц. Туман тут висел клочьями, некогда белые стены почернели и покрылись сантиметровой плесенью. Маузер приготовил датчик аномалий, повел плечами, ступая на землю с поваленной бетонной плиты. Игарт с хрустом раздавил сыроежку, цыкнул зубом. Автомат он держал наготове, хотя, наверное, понимал, что бесполезно. Здесь свой мир, локация в локации, привычные мутанты не любили сюда забредать.

Свист ветра сменился едва различимым шепотом, от которого волосы на затылке шевелились, из-за него мерещилось, что кто-то все время смотрит в спину. Не удержавшись, Маузер обернулся – что-то белое метнулось в туман и повисло искрящимся облаком.

Над городком разнесся девичий смех.

– Тьфу, пакость. – Маузер сплюнул и привычно потянулся за сигаретой, но вспомнил, что они закончились.

– Просто не обращай внимания, – без уверенности посоветовал Игарт.

Двинулись по широкой центральной улице. Дома были однотипные: три подъезда, два этажа. Разруха будто пощадила городок, казалось, люди просто ушли и вот-вот вернутся. Или это царство застывшего прошлого, которое вот-вот должны пожрать лангольеры? Вот они шелестят, приближаясь. Из тумана выплыл огромный перевернутый пьедестал. Маузер обошел его. Бетонный Ленин размером с ракету указывал путь в небо, из шеи торчала арматура, неподалеку валялась его отколовшаяся голова.

Тишину разорвал скрежет, скрип, Игарт аж подпрыгнул на месте. Секунда – и над городом поплыла мелодия: «Сиреневый туман над нами проплывает, над тамбуром горит полночная звезда»… Снова зазвенел смех и донесся детский голос:

– Мама, мама, догоняй!

Слева от Ленина скрипели, раскачиваясь, пустые качели.

– Поиграем? – спросили совсем рядом, Маузер посмотрел вниз и невольно отступил: под асфальтом вспыхивали и гасли зеленоватые огни наподобие болотных гнилушек.

– Мне тут не нравится, – сказал Маузер и зашагал вперед, поглядывая на экран датчика аномалий.

Еще немного потерпеть, и иллюзия рассеется, останется только туман, сыроежки под ногами и таинственный шепот. Главное, что реальный мир теперь близко, там Ольга, квартира, офис и горький кофе. Привычный мир без вывертов, порожденных извращенным сознанием. Осталась малость: пробраться мимо патрулей и не наступить на мину.

Москва. Ольга

Деньги выдали пятитысячными купюрами, и полтора миллиона, пять пачек, поместились в небольшую кожаную сумку, в которой Маузер обычно возил документы. Ольга никогда в жизни не держала таких денег в руках, и, когда выходила из банка, ей казалось, что взгляды проходящих мимо людей сосредоточены на ней. Локтем она прижимала к боку перекинутую через плечо сумку, в другой руке держала заранее приготовленные ключи от их «шкоды» с отрихтованным и еще не покрашенным крылом.

Машина пискнула, открываясь, Ольга плюхнулась на водительское сиденье, положила сумку на колени и перевела дыхание. Набрала Артюхова, но он не ответил. Занят, наверное. Заводя мотор, она осмотрелась: слежки не было. Да и с чего ей быть?

Так, успокоиться. Осторожно сдать задом, чтоб не поцарапать дорогущий «лексус», выкрутить руль и медленно докатиться до выезда с парковки. Уступить дорогу. И опять уступить, пропустить всех… Заглохнуть. Давно не ездила, отвыкла.

Сзади посигналили.

– Да подождите вы, – прошептала она, заводя мотор и, наконец, трогаясь с места.

Машина затряслась и закашляла, затарахтела сцеплением. Совсем Маузер ее укатал.

Сейчас хорошо бы связаться с Артюховым и узнать вести с полей, потом – встретиться с Валькой, он обещал все разведать по своим каналам, и только потом разрабатывать план. Приятель строго-настрого запретил звонить ему, обещал сам выйти на связь. В этом Ольга не сомневалась – он любил деньги. Точнее, их любила его жена Катя, типичная мещанка, загнавшая Вальку под каблук.