А как же в минувшие три столетия? А очень просто: Архангельский собор был холодным, в нем зимой не служили. В советское время режим изменили, провели центральное отопление, но в храме устроили архив. Некому было надышать.

Обидно то, что и проблемы-то в данном случае нет. Рядом стоит весьма вместительный теплый Входоиерусалимский храм. Открывая приход, епархия была обязана взять ОБА храма. Власти, – в крайнем случае, навязать приходу ОБА. И строго потребовать, чтобы зимой служили в зимней церкви, а в Архангельском соборе – летом, а если уж зимой, то лишь несколько самых торжественных богослужений в году.

Похоже, что в епархии о национальном достоянии квалифицированно подумать было некому. А областная администрация, которая радостно помогала раньше шедеврам русского зодчества погибать в качестве складов и мастерских, столь же радостно дожидается ныне их гибели уже в первозданном качестве. Выходы? В епархиальные советы пора избрать образованных православных мирян из числа профессоров, учителей, краеведов, тем более, что в России это и принято. Невзирая на бедность многократно ограбленной Церкви, восстановить повсюду должности епархиальных архитекторов с большими надзорными правами. В епархиях, где окажется в храмах много древних икон, драгоценной утвари и облачений, понадобится и должность «епархиального искусствоведа» или «епархиального хранителя». Решительно требовать у местной администрации и бывших арендаторов участия в реставрации и поддержания возвращаемых памятников истории и культуры. Обществу же, наконец, полезно усвоить, что так называемая «местная власть» – не власть вовсе, а администрация. И эту администрацию (род обслуживающего персонала) мы содержим, в частности, и для того, чтобы оберегать национальное достояние.

Так надо ли добиваться «возвращения награбленного»? Вне всякого сомнения, если мы осмеливаемся утверждать, что покончили с коммунистическим порабощением. Ибо в добольшевистской России по крайней мере девять десятых имущества были в собственности лиц православного вероисповедания. А в нынешней Российской Федерации, как ни условны ее границы, девять десятых граждан – потомки православных, то есть православные по культуре, по культурной принадлежности.

Острейший вопрос о восстановлении прав собственности частных лиц лежит за пределами моей сегодняшней темы. Но и собственность Церкви, т. е., как мы договорились, собственность реальных епархий, монастырей, приходов – это далеко не только храмы. И это, вопреки мнению радикальных журналистов, далеко не в первую очередь художественные шедевры, составляющие национальное достояние, а, следовательно, достояние и мусульман, и буддистов, в том числе и безбожников.

Москва, Тверская, дом 6, во дворе. Великолепное здание подворья Саввино-Сторожевского монастыря. Шедевр архитектуры модерна, созданный архитектором И. Кузнецовым. Биржевую площадь в Китай-городе обрамляют два монументальных пятиэтажных дома. Ильинка, дом 5 – подворье Троицкой-Сергиевой лавры. Ильинка, 7 – Иосифово-Волоколамского монастыря. Все это – деловые здания, построенные обителями на свои деньги и на своей земле для сдачи внаймы. На доход со своего подворья Лавра без труда могла бы содержать музей мирового уровня; на доход со своего – Иосифов монастырь восстановил бы свою колокольню, взорванную СОВЕТСКИМИ войсками во время войны, раз уж этого не делает правительство. И обе обители могли бы издать множество книг, так необходимых возрождению русской культуры. На Чистых прудах красивейший семиэтажный квартирный дом (художник С. Вашков) принадлежит приходу церкви Троицы в Грязях. Возрожденный приход бедствует в храме, изуродованном большевистским режимом, а деньги утекают московской администрации. В одной Москве таких построек десятки. А по стране? А сады, пруды, лесные и сенокосные угодья? А вам не кажется, что, получая со всего этого доходы, наши некоммунистические власти если не воры, то уж, по крайней мере, перекупщики краденого?

Съездите посмотреть храм Рождества Богородицы подмосковного села Пояркова, пока не рухнула единственная из известных ученым шатровая колокольня с двумя ярусами звона. Посмотрите, пока не поздно, сфотографируйте или зарисуйте, поплачьте о дивной красоте, для которой любой год может оказаться последним. Легко добраться: 34-й автобус часто бегает от станции Сходня, а по Петербургскому шоссе – поворот от Черной Грязи. Асфальтовая дорога до храма; так что реставрировать было бы легко и удобно. И как добивались этой реставрации краеведы, деятели охраны памятников в 80-е г.! Телепередача была. Большая переписка – вплоть до республиканской прокуратуры. Если погибнет колокольня, будем точно знать виновных: руководство областного управления культуры и Инспекции охраны памятников. Теперь-то у них «денег нет», а тогда, раньше? Несуществующую усадьбу А. Блока хотели заново построить!

А вот пример полярный: православная община Московского университета возвращает университетский храм св. Татьяны. Я учился в университете в 70-х и свидетельствую: не было человека ни в студенческой, ни в преподавательской корпорации, кто не знал бы, что наш праздник Татьянин день и почему это так. Ректорат и Совет университета с готовностью «возвращает награбленное». Дальнейшее вам известно: на страницы вроде бы солидных газет хлынула фантастика, а то и прямая ложь о первоначальной «театральности» Татьянинской церкви. Ну, где вы были, когда из Донского монастыря грубо вышвыривали Музей архитектуры, кстати, спасший этот архитектурный ансамбль и единственное уцелевшее монастырское кладбище? Где были вы, культуртрегеры и свободолюбцы, когда московское начальство, передавая никогда не существовавшим в Москве церковным общинам здания Архитектурного института, ставит на грань срыва учебный процесс в одном из лучших столичных учебных заведений? Сомневаюсь, грешен, в пользе существования театра МГУ на нынешнем его уровне для возрождения русской культуры. А в пользе музеев, художественных и гуманитарных учебных заведений не сомневаюсь! А может, вас, «театралов», задело намерение Татьянинского прихода учредить при храме Православный культурный центр? Может, мила сама идея противопоставления Церкви и культуры? А полуразрушенные храмы, вроде поярковского, навязывали нищим новым приходам только ради собственного избавления от ответственности?

Я чувствую себя вправе поставить вполне жесткие вопросы. Я привел несколько примеров, мог бы привести сотни. Но я не предполагаю, что ответы на эти вопросы однозначны. Тем более, что уверен: в безобразном «противоборстве» Церкви и культуры СЕРОСТИ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЗЛОЙ ВОЛИ.

Уверен лишь в том, что Россия – СТРАНА ПРАВОСЛАВНАЯ (о государстве тут речь не идет, но государство существует для обслуживания страны). Уверен, что ПРАВОСЛАВНЫЕ ПО ВЕРЕ – самая крупная социальная группа, а ПРАВОСЛАВНЫЕ ПО КУЛЬТУРЕ – подавляющее большинство населения. Что противоборство Церкви и культуры аномально. Что множество проблем нашего времени легко снимаются введением в обиход категорий НАЦИОНАЛЬНОГО ДОСТОЯНИЯ и НАЦИОНАЛЬНЫХ ЦЕННОСТЕЙ. Что разрешить поставленные здесь вопросы может только само общество, призвав для разрешения высокообразованных традиционалистов, принадлежащих к самой Церкви, являющихся носителями самой русской культуры, живущих в этой культуре. Что суждения этих хранителей культуры должны быть абсолютно независимыми, за исключением ответственности перед Богом и нацией. И что самые уважаемые чиновники любого ранга существуют исключительно для исполнения того, что им повелело общество и его культурная элита.