– Готов? – спросил Фест.

– Готов.

Фест посмотрел на крепыша:

– Начинаем!

Поначалу никто не двигался с места. Марк и Фест стояли спина к спине, пристально наблюдая за своими противниками в ожидании атаки. Марк отметил, что Фрапс держит свою палку обеими руками, как дубинку. В противоположность ему второй парень, похоже, имел некоторое представление о том, как использовать такое оружие, и его руки лежали на палке на некотором расстоянии, чтобы можно было перехватить оружие за концы и блокировать любой удар, каким бы сильным он ни был.

Марк услышал, как сандалии Феста зашуршали по каменным плитам площади, и оглянулся: его товарищ выпрямился и положил свою палку на плечо, поддразнивая мужчин, стоявших напротив.

– В чем дело, друзья мои? Испугались простенькой драчки?

– Слишком много болтаешь! – прорычал Андреас. – Посмотрим, как ты будешь болтать, когда я выбью тебе зубы, римлянин!

Не дожидаясь ответа, он испустил громкий вопль и бросился на Феста, замахиваясь палкой и метя в голову противника. В следующее мгновение все три его приятеля, подбодренные его воплем, тоже ринулись в атаку, крича во все горло. Марк повернулся к собственным противникам, предоставив Фесту самому вести свой бой. Так и было задумано. Каждый должен был рассчитывать только на себя, но при этом присматривать за спиной товарища.

Аттик пропустил вперед своего более плотного дружка Фрапса, и тот напал первым. Он высоко поднял палку над головой, чтобы нанести как можно более сильный удар. Марк чуть отвел назад левую руку, разворачивая свою палку в сторону греческого парня, и ударил противника в грудь прямо под подбородком. Это остановило Фрапса, и он отшатнулся назад, хватая ртом воздух и держась за грудь. Марк шагнул вперед, опустил палку ниже и снова сделал выпад, на этот раз метя в живот противника.

Он помнил уроки Феста и не пытался попасть в лицо или в пах. Никто из них не собирался калечить случайных противников и вызывать к себе вечную ненависть. Требовалось всего лишь дать простой урок, одержать такую победу, в которой пострадало бы достоинство противника, и ничего больше.

После второго удара Фрапс попятился назад; он задыхался, с трудом втягивая воздух. Марк снова опустил палку и воткнул ее концом в землю позади пятки юнца, после чего толкнул его плечом. Фрапс потерял равновесие и тяжело упал на мостовую, палка выскочила из его руки и отлетела в сторону.

Местный боец оказался побежденным так быстро, что зрители не сразу поняли, что случилось, а потом застонали от разочарования. Но тут же раздалось несколько негромких выкриков в поддержку Марка, и он сообразил, что задиристый юнец был не слишком популярен среди жителей портового городка. Марк снова перехватил свою палку и отступил поближе к Фесту; негромкий шум голосов и стук дерева звучали в его ушах, когда он сосредоточил внимание на втором парне.

Аттик был ошеломлен той легкостью, с какой оказался повержен его дружок. Парень принял боевую стойку, готовясь к поединку. На его лице застыло холодное, безжалостное выражение.

– Неплохой ударчик, римлянин, – процедил он сквозь зубы. – Однако не надо считать и меня таким же дураком, как наш нескладеха Фрапс.

Марк пожал плечами:

– Посмотрим. Но позволь дать совет. Береги дыхание. Оно тебе понадобится.

Аттик гневно сдвинул темные брови к переносице. Он быстро наклонился, подхватил с земли палку Фрапса и двинулся к Марку, размахивая обеими палками. «Необычный прием, – быстро подумал Марк, – но не такой уж и действенный». Хотя при этом Аттик мог бы обрушить на Марка град ударов, они не были бы так сильны, как при правильном применении этого оружия. Как и ожидал Марк, грек продолжал яростно размахивать палками, пытаясь добраться до римского мальчишки. Марк вскинул свою палку и резко ударил ею вправо и влево, с громким стуком парируя выпады противника.

Он ни на минуту не забывал наставления Феста: «Старайся изо всех сил, чтобы второй противник продержался немного дольше. Это избавит толпу от разочарования. Дай им то, за что они готовы заплатить. Именно так сражаются хорошие гладиаторы. А потом, когда все закончится, зрители почувствуют, что получили все, чего хотели, а побежденные противники будут считать, что они держались достойно, и их гордость, хотя и задетая, все же ободрится при мысли, что они в одиночку сражались с настоящими бойцами».

Марк сделал несколько ложных выпадов, заставляя грека отступать. Наконец парень отошел достаточно далеко, он тяжело дышал и бешено таращился на Марка, а палки сжимал так крепко, что у него дрожали руки. Услышав позади низкие рычащие звуки, Марк рискнул оглянуться и увидел, что Фест уложил одного из мужчин и тот растянулся на каменных плитах, явно не в состоянии продолжать схватку. Марк снова повернулся к Аттику, уверенный в том, что теперь, когда схватка идет один на один, ему не обязательно держаться так близко к Фесту. Он перехватил палку на манер копья и шагнул вперед.

Аттик ударил по оружию Марка, отбивая его в сторону, но Марк снова нацелил палку в лицо противника и сделал еще шаг к нему. Он повторил этот прием несколько раз, вынуждая Аттика отступать к толпе зрителей. Молодой грек явно терял силы, и наконец у него хватило ума сообразить, что с одной палкой ему будет легче управляться. Он замахнулся правой рукой и швырнул палку в Марка. Деревяшка просвистела в воздухе, вращаясь, и Марк, не успевший пригнуться, ощутил острую боль над ухом. Он почувствовал, что по его шее сбоку стекает теплая струйка. При виде крови его противник победоносно взвыл и ринулся вперед, держа оставшуюся палку двумя руками и яростно размахивая ею из стороны в сторону.