– Вещь моя. Вас интересует, где я ее порвала? Могу ответить: вчера в лесу, когда блуждала. Зацепилась за сук, дернулась, и вот результат… Если больше нет вопросов ко мне, то я пойду к соседям обмениваться новостями. Сами понимаете, как им интересно, не каждый ведь день у нас тут такие события.

Она попрощалась, дождалась, когда следователи сядут в свой автомобиль, и направилась к Ушатовым, которые даже вышли на дорогу, поджидая ее. Когда Лена миновала не успевшую отъехать машину, до нее донесся голос одного из полицейских:

– Сто пятьдесят тысяч в месяц… С ума сойти! Хотя за такую красоту и…

Конечно, слышать подобный комплимент было бы приятно всегда, но не сегодня, когда произошло убийство. Хотя Лена с того самого момента, как узнала от бывшего опера о гибели Чагина, ловила себя на мысли, что не очень сожалеет о нем. В другое время ужаснулась бы, не смогла бы поверить в то, что такое могло случиться с человеком, с которым она знакома, еще вчера переживала бы, но – не сейчас. После вечернего визита шефа Лена искала повод не приезжать к нему, как обещала, все думала, как бы увильнуть от исполнения данного слова. В конце концов, решила позвонить и сказаться больной. Но это выглядело бы совсем по-детски, словно она собирается прогулять надоевшую школу. Конечно, уловка бы не сработала. И уехать бы не получилось. Наверняка Леонид Петрович, вернувшись к себе в резиденцию, послал бы парочку своих людей проследить, чтобы она никуда не сбежала.

Да, да, Чагин бы точно именно так и поступил… если бы добрался до своего дома живым. Значит, его смерть была выгодна в первую очередь самой Лене! Но ведь она не убивала босса. И никого не просила об этом. Бизнесмена мог убить кто угодно: конкуренты, кто-то еще, о ком она просто не может знать. Кстати, Альберт в совсем недавнем вроде бы трепе под шашлыки высказывался на эту тему. И профессор Сурин. Последний даже поведал, как бы все проделал – подстерег машину на лесной дороге. А ведь именно так и случилось. У Володи Ушатова тоже имелся повод избавиться от Леонида Петровича…

Потом Лена вспомнила свой разговор со следователями и поразилась легкости, с которой говорила им неправду. Ей стало очень неприятно: ведь если намеренно лгала, значит, чувствует за собой какую-то вину? Но ведь она ни в чем не виновата!

Девушка подошла к забору Ушатовых к поджидающим ее Владимиру и Зинаиде.

– Хорошо выглядишь! – улыбнулась соседка. – Идешь и прямо светишься вся, а я любуюсь твоей красотой.

И она туда же! Почему вдруг все стали делать ей комплименты? Бывший муж за долгие годы общения крайне редко говорил, что Лена красива. Разве что когда-то очень давно, еще в школе. Да и то Рома избегал таких слов, обычно говорил: «А ты ничего, симпатичная». Интересно, какие слова он шепчет теперь Кристине? Нет, надо перестать думать об этом!

Лена прошла калитку и услышала, как Ушатов шепнул жене:

– Только ты не лезь со своими разговорами!

Выходит, соседи рассчитывают что-то у нее узнать.

Они расположились на веранде. Правда, дверь во двор плотно прикрыли. Затем начали обмениваться впечатлениями.

– Что следователям сказала? – спросил Владимир.

– Ничего, – пожала плечами Лена. – Только то, что Чагин вчера приезжал ко мне с коньяком, я пить отказалась, и он сразу уехал, а коньяк остался.

– Хороший хоть коньяк?

– Следователям понравился.

– Я тут по пьянке как-то высказался, что хорошо бы Чагина грохнуть…

– Не помню такого, – обронила Лена.

– Значит, следакам об этом не говорила?

– Нет.

– Меньше надо было языком молоть! – посоветовала мужу Зина. – Теперь бы не мучился. Вообще-то, если разобраться, все хороши. Альберт тогда тоже заявил, что готов убить Чагина, а наш академик чуть ли не призывал к этому. Валентина Васильевна из-за Леонида Петровича пострадала, бизнеса лишилась – ей что, трудно киллера нанять? Кстати, Володя, я сказала следователям, что у тебя алиби: ты пьяный на втором этаже спал, пока я посуду после гостей мыла.

– Я мимо вашего дома проходила, но у вас света в окнах не было, – заметила Лена.

– Значит, и я уже спать пошла, – невозмутимо объяснила Зинаида.

– А ты на дороге кого-нибудь видела? – поинтересовался Владимир.

– Нет. То есть… – Лена замолкла, вспомнив, что встретила Николая. Причем шел тот как раз со стороны леса.

– Значит, видела? – догадался о причине ее заминки Ушатов. – Кого?

– Никого не видела, – покачала головой Лена, – уже темно было.

А перед ее глазами возникла картинка: Николай подходил молча, ступал тихо, как будто хотел остаться незамеченным. Уж потом разговорился, пригласил в гости… Нет, конечно же, он не может быть убийцей: такой обаятельный и приветливый. И у него очень приятная улыбка, словно человек душой улыбается. Немного грустная, правда, улыбка.

– Хозяева! – долетел с дороги голос Андрона Акатовича. – Все на месте? Никого не повязали менты поганые?

Идущий следом за ним Альберт дотронулся до плеча старика – дескать, Владимир-то и сам мент, пусть и бывший.

Но профессор Сурин нисколько не смутился.

– Ошибочка в терминологии, извините, граждане судьи. Это раньше, когда еще милиция была, в ней зверствовали менты, но теперь у нас полиция, а честных и неподкупных служителей закона следует называть уважительно… ммм… «понтами».