Через всю Монголию, с запада на восток, проходит пустая бестравная полоса. Местами полоса эта верст до двухсот в ширину, а местами уже. Эту полосу так и зовут пустыней, а сами монголы зовут ее Гоби. И действительно, в этой бестравной, а главное, безводной полосе совсем нельзя жить; никто в ней и не живет – ни зверь, ни птицы. Чтобы перебраться через эту пустыню, человек нарыл по дорогам колодцев, где нашлось немного воды; но не везде ее можно найти, а в иных колодцах вода соленая, дурная: пить ее можно только по великой нужде. Случается, что от одного колодца до другого верст 70 расстояния.

В такой неблагоприятной для растительности стране земледелие, конечно, не может идти хорошо. Потому и пашен в Монголии немного; только по берегам больших рек, да там, где можно горные речки провести на пашни и в лето несколько раз устроить полив, только в таких местах монголы и пашут.

Главное богатство этой страны составляют животные. По степям ходят дикие стада коз, а в горах водятся дикие бараны с большими рогами. Стада коз, или, как монголы называют их, дзеренов – бывают иногда в несколько сот голов; эти животные бродят по степям, переходя большие пространства, и на водопой ходят далеко, на какое-нибудь пустынное озеро или на речку, где люди не живут.

Хотя дикие стада и многочисленны и жители охотятся за ними, но живут эти жители, конечно, не одной охотой. Все монголы разводят домашний скот, и это – их главное богатство. У богатых людей бывает не по одной сотне голов рогатого скота, помногу лошадей и верблюдов.

У бедных скота бывает, конечно, меньше; верблюдов чаще всего совсем не бывает, лошадей немного, а у некоторых пасутся только бараны да козы. Баранам да козам травы немного надо; их можно пасти по самым неприступным горам, и для водопоя им надо совсем маленький ключик или колодец. Лошадям и коровам, конечно, требуется хороший травяной корм и водопой, и потому с ними нельзя жить там, где степи бедны травой и водой. Верблюды же очень неприхотливы на еду; они едят самые жесткие, колючие травы и даже кустарники и приозерные камыши, пьют мало, так что на водопой их гоняют не каждый день; но зато им надо солонец, т. е. соль, выступающую из почвы.

Таких солонцов в Монголии много, особенно вокруг озер. Места эти, любимые верблюдами, самые неприветные: под ногами сероватая пыль, пропитанная солью; трава колючая и притом растет редко. Воды пресной обыкновенно в таких местах не бывает, – и потому человеку жить здесь очень неприятно. Богатые люди, у которых много верблюдов, иногда не одна сотня, нанимают к верблюдам бедняков-пастухов, а сами живут с другим своим скотом в местах, более богатых травой и водой.

Так как монголы живут только своим скотом и держат его помногу, они и в жизни своей больше всего от скота зависят, а потому и жилье свое ставят там, где это для их скота удобно. Летом, когда в долинах жарко и оводы и комары одолевают скот, монголы уходят в горы, а к зиме спускаются в более теплые долины; такая жизнь называется кочевою. Для пастьбы скота монголам надо много места, и потому они живут не деревнями и селами, как у нас, а каждая семья отдельно или много что семьи две-три вместе.

Городов в Монголии тоже почти нет; на всю страну, в несколько миллионов жителей, всего можно насчитать городов пять. Да и жителей в этих городах немного; в них живут китайские чиновники (которые поставлены управлять монгольским народом от китайского императора), немного войска и китайские купцы, торгующие с монголами.

Кроме китайского императора, которому монголы платят дань и которому подчинены, у них есть свои ханы, т. е. свои правители. Вся Монголия разделена на несколько округов, или аймаков; каждый аймак делится на несколько хошунов и каждый хошун на несколько сумынов.

Устройство и разделение это очень старинное. Семь веков тому назад у монголов был хан Чингис: он был великий завоеватель и при жизни своей завоевал Китай и Персию, а дети его покорили и нашу Россию, и мы долго платили дань монголам, пока наконец не свергли с себя монгольское иго, перестали платить им дань, и наши князья перестали подчиняться монгольским ханам. Так вот этот сильный и воинственный монгольский Чингис разделил весь свой народ на четыре аймака или части и отдал эти аймаки своим военачальникам под управление. А весь народ монгольский делился тогда по-военному: на знамена, знамена на полки, полки на отряды, или на тысячи, тысячи на сотни – под управлением военных начальников. Каждый взрослый мужчина должен был воевать и шел на войну, куда ему прикажут; потому и полки монгольские были многочисленны. Другим народам трудно было с ними бороться. В мирное время монголы также должны были собираться в назначенные для этого места и здесь обучаться военному делу, т. е. стрельбе из луков (ружей тогда еще не было), борьбе, беганью и так далее.

Каждый хошун, каждый сумын и теперь знают свое сборное место, и теперь по временам монголы съезжаются: старики – чтобы держать совет об общественных делах – а молодежь, чтобы показать свою ловкость в верховой езде, в борьбе, в беганье и тому подобных потехах. В настоящее время монголы уже мирный народ: ни с кем не воюют, и ханы их теперь уже не Китаем владеют, а сами подчиняются китайскому императору. Войну сами по себе они начинать уже не могут, а служат в войсках китайского богдыхана (императора) по его наряду. Теперь мало кто из монголов и помнит о славном хане Чингисе и об его войнах, хотя военное устройство народа по старой памяти и осталось.

В настоящее время монгол только и знает, что пасет свой скот и выменивает на него все, что ему нужно, у китайцев. Ремесла никакого монголы не знают: плотников, столяров, кузнецов, кожевников между ними почти не встречается. Женщины монгольские больше мужчин работают: они выделывают овчины, шьют шубы и всю одежду, и шапки и сапоги – и себе и мужчинам; но ни прясть, ни ткать ни одна монголка не умеет. Из шерсти монголы валяют войлок и вьют волосяные веревки, необходимые для их хозяйства.

Скот доставляет монголам все необходимое: мясом и молоком они питаются, шкурами баранов, молодых телят и жеребят одеваются, на лошадях ездят, на быках и верблюдах перевозят тяжести. Верблюды очень сильны и могут везти на своей спине пудов до десяти, до двенадцати клади; кроме того, в пути им не нужно корма хорошего, и дня по три они могут жить совсем без воды и еды. Вот почему для перехода через пустыню верблюд незаменим.