Огонь, очевидно, был почитаем монголами еще в эпоху, когда монгольские и тюркские племена жили вместе и вели одну хозяйственную жизнь [271] . Доказательством служит слово «огонь», по-тюркски – ут, или от. От этого слова получило название и лицо, которое служило огню. Лицо это называется во всех тюркских и монгольских языках одинаково – утган, отган, удган, одоган и другими однокоренными словами. В пользу того, что огонь был главным предметом почитания бурят, говорит тот факт, что старшим на общественных охотах являлся галши («огоньщик»).

У бурят существует предание, что первой шаманкой была женщина, она различала и видела злых и добрых духов. Считать женщину царицей огня было естественно, так как в первобытных условиях, когда пропитание отыскивалось охотой, требовавшей от мужчины постоянной отлучки, женщине приходилось оставаться дома и поддерживать огонь, столь трудно добываемый в те времена.

Появление же жреца-мужчины приписывается тому же охотничьему быту бурят. Для поддержания огня и молитвы о благополучной охоте стали со временем подыскивать людей, которым, по общему мнению, лучше удавалось исполнить такие обязанности. Охотничья удача или неудача приписывалась хорошему или дурному отношению духов к галши поэтому при неудаче нужно было сменить его, а при удаче оставить в «должности». Переменчивая судьба не давала возможности какому-нибудь шаману укрепить свою власть над сородичами, иными словами, в истории не находим случая, чтобы какой-нибудь шаман прославился в племенном масштабе [272] .

Более позднее появление жреца-шамана может быть доказано еще тем, что разные племена, имеющие для жрицы-шаманки одно название, шамана называли различно, о чем будет сказано ниже.

Из них монгольское название шамана бо, по-видимому, произошло из слова ву, которое в китайском языке сначала обозначало жрицу, а затем жреца и жрицу вместе. Допустимо предположение, что в пору знакомства с этим китайским словом монголы имели уже установившееся название для шаманки – «удган», следовательно, им пришлось принять новое слово только как название для шамана [273] .

Первобытный человек, признав существование души, считал, что она остается в теле умершего или недалеко от места его захоронения.

Дух, почитаемый после смерти носившего его тела, называется онгон [274] . Теперь же у бурят «онгонами» называют души умерших известных шаманов [275] , которые в зависимости от того, были они служителями добрых или злых духов, становятся «онгонами» с теми или другими наклонностями. Некоторые из этих «онгонов» настолько сильны, что становятся распорядителями судеб людей, иначе дзаянами или дзаячинами. Души же людей малоизвестных остаются под общими именами бохолдоев. Они не приносят вреда или пользы, однако среди них встречаются и такие, что вредят. Их называют ада, муу шубуун и дахуул. Вредить они могут живым родственникам и даже роду, но случаев, чтобы «муу шубуун» или «дахуул» считались «всенародными духами», нет. Правда, есть между «онгонами» духи (это бывает очень редко), которые почитаются всеми бурятами.

Когда человек живет благополучно, он не обращает внимания на этих духов, но несчастия в жизни вызывают в нем подозрения о действии сверхъестественных сил. От вреда, причиняемого низшими духами, человек ищет защиты у духов высших. Это предполагает иерархию в системе сверхъестественных сил. Над земными духами, или онгонами, стоят духи более высших рангов, или эзэны («хозяева»).

Каждый предмет, каждое явление природы, например: огонь, горы, леса и т. д., имеют своего духа – своего «эзэна». Есть «эзэн» и всей земли, он должен подчиняться еще чему-то более высокому, недосягаемому. В порядке подчиненности одной силы другой создавался многочисленный пантеон духов.

Владельцы земли и отдельных предметов природы, «эзэны» или вообще земные духи зависят от небесных. Зависимость эта в большинстве случаев родственная, земные «эзэны» являются иногда сыновьями и внуками небесных духов. Быт духов таков же, как и у людей.

Позже «эзэны» стали именоваться, как и людские начальники, ханами и нойонами. Вместе с этим земные правители пожелали видеть свою власть, освященную небом. Так, монгольские ханы считали себя «определенными небом» (тэнгри заяту).

Ранним религиозным представлениям монголов был свойствен дуализм, т. е. представление о том, что всюду существуют два начала: доброе и злое, белое и черное и т. д. Духи также делятся на добрых и злых. Число тэнгри (99) состоит из 55 добрых и 44 злых духов [276] . Я где-то читал заметку, что дифференциация на западных добрых и восточных злых духов находится у бурят в прямой зависимости от соотношения народов запада и востока. Западные племена оказались сильнее, они победили в борьбе, поэтому победители были признаны чистыми, белыми, а кто терпит поражения, тот уже тускл, злобен, черен. Земные соотношения двух народностей буряты, по-видимому, перенесли на небо и назвали западных духов «белыми», восточных – «черными тэнгриями».

Что же касается названий всех этих многочисленных «тэнгриев», то перечисление их мы находим у М. Н. Хангалова и В. Юмсунова [277] .

Слово «шаман» заимствовано русскими от тунгусов, говоривших на одном из диалектов маньчжурского языка. Другие народности Сибири и Центральной Азии называют жрецов по-разному, например: алтайские тюрки – кам, якуты – ойун, буряты и монголы – бо и т. д. Примечательно, что и алтайские тюрки, и якуты, и буряты называют шаманок утган, удган, одёгон, о чем мы уже говорили выше.