Одна из женщин кивнула — стриженные под пажа волосы мотнулись вокруг длинного худого лица.

— Да, шеф. — И она черкнула что-то в записной книжке.

Детектив-старший суперинтендант Дики откинулся на спинку кресла и с улыбкой взглянул на гору мускулов без подбородка:

— Байрон?

— Да, конечно… — Громадный сержант поправил очки в тонкой металлической оправе. — Когда в прошлом году Хелен пропала, полиция Тэйсайда опросила всех ее друзей, одноклассников и всех сотрудников парикмахерской, в которой она работала по субботам. Никто ничего не видел. Достаточно стабильная домашняя жизнь, хотела пойти учиться в университет — изучать право. Бойфренда не было. Любила карликовых песчанок, [10] Леди Гагу и читать.

Он повернулся и указал пальцем на пробковую демонстрационную доску, к которой было приколото штук тридцать фотографий молодых девушек. Все числились пропавшими без вести за последние двенадцать месяцев — как раз до того, как им исполнилось тринадцать.

Когда-то здесь висела фотография Ребекки.

На одной из фотографий имелась красная окантовка — ленточка, которая удерживалась на месте латунными чертежными кнопками. Это должна была быть Хелен Макмиллан — волосы, как отполированная медь, весело улыбается. На ней белая рубашка и что-то вроде школьного галстука.

Лицо Байрона исказила мрачная гримаса.

— Судя по информации от Бремнера, она совпадает с профилем жертвы только на двадцать пять процентов.

Детектив-сержант Гиллис, сидевший с другой стороны, провел рукой по длинной, как у викинга, бороде, достававшей ему почти до груди. Волнистые русые волосы собраны в конский хвост на затылке.

— Насколько нам известно, Хелен никогда не вела дневник, так что мы не имеем представления о том, планировала ли она встретиться с кем-нибудь в день ее похищения. — Его речь была чем-то вроде морнингсайдского рычания, [11] осложненного тремя пачками «Бенсон энд Хеджес» [12] в день. — Мать ее сказала, что она любила после закрытия парикмахерской в субботу походить по магазинам — присматривала себе новый мобильный телефон к дню рождения. Последнее место, где ее видели в тот день… она выходила из магазина «Водафон» в торговом центре «Овергейт» в пять тридцать семь вечера. После этого — ничего.

Лики сделал отметку маркером на белой доске:

— Кажется, нашему малышу нравятся торговые центры? А что насчет общения в социальных сетях?

Сабир откашлялся:

— Просмотрели все еще раз с начала до конца — мы тут получили новое программное обеспечение по определению паттернов. [13] Можно отслеживать в Сети ее друзей. Но пока дело далеко не продвинулось, можно только определить, кто у них там на кого запал, не больше. — Шлепнул меня рукой по плечу — рука воняла жареной картошкой. — Тут еще есть новости.

Все взглянули на меня и кивнули — все, кроме волосатого задрота, детектива-сержанта Гиллиса. Этот помахал мне рукой.

Улыбка сделала морщины вокруг рта старшего суперинтенданта еще глубже.

— Детектив-констебль Эш Хендерсон, провалиться мне на этом месте. Чем мы обязаны столь… — Потом улыбка исчезла. — Что-то случилось, не так ли?

— Вчера днем, в два тридцать, бригада муниципальных рабочих проводила работы на магистральном канализационном коллекторе. — Я достал фотографию, которую показал Сабиру, и протянул ее Дики. Это был глянцевый снимок котлована, двадцать на тридцать, с сильным увеличением. Земля была темная, почти черная, и резко контрастировала с ярко-желтым муниципальным экскаватором на заднем плане. Рваная бахрома черного пластика окружала развороченную кучу белых костей — ребер, бедренных и больших берцовых, — в беспорядке лежавших рядом с ковшом экскаватора Череп лежал на боку, левый висок его был пробит и вдавлен внутрь. — Мы получили результаты анализа записи зубной формулы. Это Ханна Келли.

— Твою ты мать… — Детектив-сержант Гиллис, усмехнувшись, дернул себя за викинговскую бороду. — Одна есть! Наконец-то мы нашли хоть одну!

— Чертовски замечательно! — Дики встал и, схватив меня за руку, пожал ее. — Теперь у нас есть хоть какие-то вещественные доказательства. Настоящие, приличные вещдоки. Не какая-то полузабытая информация с допросов или зернистые снимки с камер наружного наблюдения, показывающие хрен знает что. Это настоящее доказательство. — Он отпустил мою руку, и на какое-то мгновение мне показалось, что он двинулся ко мне навстречу, собираясь обнять.

Я сделал шаг назад:

— Сегодня в три часа утра нашли еще одно тело. В том же самом районе.

Сабир одной рукой открыл крышку ноутбука, держа в другой руке недоеденный гамбургер:

— Где? — Пальцы его левой руки заплясали по клавиатуре.

Подвешенный под потолком видеопроектор, зажужжав, ожил, и стена рядом с дверью превратилась в большой экран — загружалась программа «Гугл Планета Земля».

— Макдермид-авеню. — Я присел на край стола.

— Макдермид-авеню…

Щелканье клавиш, и карта наплывом переместилась на северо-восток Шотландии, потом на Олдкасл — блестящая загогулина Кингз-ривер разделяла его пополам. Потом еще ближе, пока Касл-хилл не закрыл всю стену: кривые, мощенные булыжником улицы, окружающие замок; зеленое пространство Королевского парка; прямоугольный, в стиле шестидесятых годов, корпус больницы. Еще ближе — улицы в шеренгах деревьев, дома из песчаника — с покатыми крышами и длинными садами на задних дворах. Макдермид-авеню оказалась в самом центре — она увеличивалась и увеличивалась, пока не стали видны отдельные автомобили. Задние фасады домов выходили на поросший кустарником, подлеском и отдельно стоящими деревьями прямоугольник — старый парк, вдоль и поперек пересеченный множеством тропинок.

Детектив-старший суперинтендант Дики пошел к стене и остановился только тогда, когда его тень упала на изображение улицы.

— И где тут место захоронения? — Он переступил с ноги на ногу, потирая друг о друга кончики пальцев.

Наверное, он думал так: нужно идентифицировать дом, где были захоронены трупы, йотом найти того, кто жил здесь девять лет назад, арестовать его, и все могут спокойно расходиться по домам. Несчастный придурок.

Я локтем отстранил Сабира, стряхнул кунжутные семена с клавиатуры и покрутил курсором по территории парка за жилыми домами. Пару раз щелкнул мышкой в дюйме от развалин оркестровой эстрады — в самой глубине зарослей кустов ежевики. Пошел еще один наплыв, только на этот раз разрешения спутниковой фотографии не хватило, и экран снова заполнился крупными мутными пикселями.