Он наугад двинулся дальше и рядом со своими ногами увидел на росистой траве следы. Они были больше его собственных, шли в том же направлении и были оставлены недавно. Поскольку он не знал, куда идти, он решил пойти по следу, считая, что он выведет его на край луга, к знакомой калитке или дороге. Но он был удивлен, что кто-то еще в воскресенье отправился в туман на прогулку в такую рань. Туман сгустился, и теперь он видел всего на несколько футов вперед.

Сейчас он шел быстро, нетерпеливо. Он возбудил аппетит, и голод его разыгрался. Джейн уже встала и занялась делами. С вершины скалы к усыпанному сизыми и пурпурными камнями берегу сбегали вниз деревянные ступеньки — в густом тумане он не заметил их.

В то туманное утро в шесть часов бродил над скалами Джед; тогда туман был не такой плотный, и он спустился и пошел берегом моря, терзаясь видениями, в которых Джейн лежала бок о бок с Эрнестом.

Он пробродил несколько часов, покуда, как ему показалось, солнце не развеяло туман. В мае в этих краях погода меняется так быстро и резко. Джед — тридцатипятилетний рыбак, потомок контрабандистов, вовсю орудовавших в этих местах в былые времена. Он ходил в резиновых сапогах, отвернув верхний край, промасленном шерстяном свитере и темно-синей робе с кожаными заплатами на плечах. Как и его приятели, интересовался он лишь практическими вещами, такими будничными реалиями, как сети, рыба, лодки, состояние моря. Законченный обыватель, безразличный к культуре.

Джейн любила его потому, что он относился к ней, как к женщине, а Эрнест — нет, хотя когда-то относился. Делать что-то было для Джейн важнее того, что сделано. Ее жизнь была бешеным, сверхактивным бегством от реальности; она, словно страус в песок, зарывалась в работу. Эрнест находил, что она действует ему на нервы. Джед — что она возбуждает его сексуально, и он хотел, чтобы она принадлежала ему.

Был прилив — вода прибывала, просачиваясь ручейками среди камней, заливая тусклый песок. Следы человека, проходившего тут до него, напоминали следы Нептуна, поднявшегося из морской пучины. Джеду хотелось покончить с собой. Его тянуло войти в море и соединиться в глубине с его божеством.

В ярости он шагал споро и забрел далеко, а теперь возвращался низом, продвигаясь под прибрежными скалами, обходя разбитые деревянные волнорезы. Он прошел мимо девушки, наблюдавшей за малолетним сынишкой, который двигался от кромки воды с двумя сачками для креветок и пластмассовой лопаткой; его ножки вязли в топком иле, похожем на зыбучие пески, и он кричал «На помощь». Джед слышал крик ребенка, но не смотрел ни налево, ни направо.

Он подошел поближе к скалам, покрытым понизу, словно мохнатой шкурой, серебристо-зеленой растительностью. Провел по ней своими грубыми, толстыми, красными, мозолистыми пальцами, будто гладил животное, вроде слона. Прошло немало времени, прежде чем Джейн привыкла к этим пальцам, но в конце концов привыкла, потому что они были полны нежности, которой не было в пальцах Эрнеста, да они к ней больше и не прикасались.

Джед обогнул каменные глыбы, и перед ним в окружении скал, на вершине которых среди низкорослых кустиков стояло здание береговой охраны, широко раскинулась бухта. Он посмотрел вверх, на дом, потом далеко на берегу, как раз под теми ступеньками, по которым он спускался несколько часов назад, заметил вертикально торчавшую палку.

Подойдя ближе, он обнаружил, что она застряла в расщелине меж двух камней, точно стрелка, указывая на сцену, властно отогнавшую его собственные заботы.

На камне, представлявшем собой сизую, гладкую, словно выточенную, слоистую плиту, обросшую по краю плотно прилепившимися живыми ракушками, лежало разбитое тело Эрнеста с раскроенным черепом. Поодаль, в небольшой заполненной морской водой лужице, выбирался из своего укрытия потревоженный ударом краб.

Посредине между вершиной и подножьем скалы, будто почетный, караул, сидели на выступах белые чайки; потом они срывались вниз, выводя в воздухе затейливую вязь, оглашая место происшествия печальным криком.

Джед вытащил из расщелины палку, опоясанную серебряными кольцами. Он видел ее у Эрнеста, когда встречал их с Джейн в городе.

Поднимаясь по ступенькам, чтобы сообщить о случившемся работнику береговой охраны в домике на скале, он понял, как все в его жизни изменилось с тех пор, как этим утром в шесть часов он в унынии и тумане добрел по траве до этой лестницы, спускающейся на берег. Теперь он мог жениться на Джейн. Но он никогда не поймет, что, в сущности, это он привел Эрнеста к смерти.

John Randall Bratby Ra, 1980

Журнал «Англия» — 1982 — № 1(81)

Полин Питерс посетила Джона Брэтби в его доме в Хейстингсе, расположенном на южном побережье, где он живет со своей женой, актрисой Патти Прайм. Он рассказал журналистке о том, как обычно протекает его день.

Я бы не осмелился спросить вас, в котором часу вы встаете, но сам ответить на этот вопрос вовсе не против. Сегодня собирался встать в шесть, но жена не захотела, так что дождался обычного часа — семи утра. Раннее пробуждение-симптом положительный: значит вы довольны жизнью.

Первым делом я спускаюсь вниз, чтобы выпустить из ночного заточения нашу кошку. Даже в холодные и дождливые дни я выхожу в сад делать зарядку. Это продиктовано не тщеславием, а больной спиной. В начале года я был почти парализован ревматической атакой. Несу жене чашку чая. Она одевается довольно медленно, так что я успеваю проделать еще кое-какие упражнения, на сей раз с гирями от часов. В это время обычно приходит почта. И я неизменно огорчаюсь, если приходят только счета. Я открываю конверты со счетами только, когда набираюсь достаточно смелости.