Классические отношения переноса, которые имеют место между бессознательным пациента и Эго врача (пара а и б'), также признавались Юнгом. Это полусознательная, полубессознательная пара. Бессознательное пациента реагирует на слова врача и атмосферу его авторитетности определенным образом в соответствии с предысторией и жизненным опытом, и из бессознательного возникают ассоциации со сходными фигурами из прошлого. Может проявиться немедленное и необоснованное доверие, даже любовь, или наоборот, иррациональная реакция в виде страха и подозрительности. Оба типа реакции, как принято полагать, основаны на предшествующем опыте взаимодействия с авторитетными фигурами: родителями, опекунами и учителями. По-видимому из-за такой динамики переноса молодая пациентка Брейера влюбилась в старшего по возрасту врача и импульсивно пыталась обнять и страстно поцеловать его в конце приема, таким образом сформировав цепочку мыслей и событий, которые привели Фрейда к психоанализу переноса. Фрейд мастерски выявлял и объяснял эти отношения, сделав перенос центром и необходимым условием психоанализа. Нет невроза переноса – нет анализа.

Юнг углубил понимание этих отношений, выдвинув идею архетипического переноса: личность врача может так сильно приукрашиваться не имаго отца (то есть внутренним образом собственного отца), но, скорее, такими нереальными и значительно более мощными образами, как герой-любовник, мудрый чародей или даже Бог. (Вероятно, они так же были спроецированы и на отца в детстве, придавая ему невероятные качества.)

Сходная смешанная пара составляется в соответствующем измерении между бессознательным врача и сознательным пациента – это третья пара (а' и б). Ранний аналитический опыт Юнга пополнил избитый психоаналитический мотив переноса бурными отношениями между его собственным бессознательным и привлекательной молодой пациенткой Сабиной Шпильрейн.

Что-то в ней волновало его поэтическую душу и очаровывало его. Душевный фактор, ответственный за такую его реакцию, исходит из его бессознательной психики и проецируется на пациентку – молодую Сабину. Этот психологический фактор – то, что он назовет анима – образ вечно женственной души, запечатленный в бессознательном мужчины.

С неопровержимым пониманием того, что врач может психологически оказаться на крючке у пациента не в силу родительских комплексов, а через другие задействованные бессознательные центры желания и потенциальную активацию имаго, вся концепция аналитического взаимодействия обретает новое направление. Нет ничего удивительного в том, что молодого врача может сексуально стимулировать и возбуждать юная привлекательная пациентка, как и в том, что это рассматривалось как загрязнение процесса, то, от чего необходимо отказаться до того, как это состояние начнет мешать профессиональному лечению. Таковой была бы точка зрения Фрейда, и в этом Юнг был с ним согласен. Но глубина и прочность эмоционального отклика, пережитого Юнгом, и значение этого опыта для его собственного психологического развития и жизни призывали его пересмотреть теорию и методы. По-видимому, врач тоже был вовлечен в аналитический процесс, который оказался более двусторонним, чем ему казалось вначале. Конечно, Юнг больше не был просто нейтральным слушателем. Он был вовлечен со своими пациентами в совместную игру, переливы двух психик. И, наверное, было безрассудной храбростью, результатом юношеской наивности позволить себе вступить в отношения со Шпильрейн и другими (не только женщинами, но и мужчинами) и находиться под влиянием этих профессиональных отношений в той степени, в которой он себе это позволил. Безусловно, понятие контрпереноса, как он понимался тогда, не имело описательной или пояснительной ценности в этих случаях. Юнг не просто реагировал на проекции и переносы пациентов – он активно проецировал на них свое собственное бессознательное. Происходил своего рода взаимный перенос. Этот опыт будет чрезвычайно ценен для Юнга и очень сильно изменит его методы терапии и понимание аналитической пары.

Четвертая пара существует в отношениях между эго-сознанием врача и его бессознательной матрицей (пара а и а'). Как обычно описывается в стандартных учебниках, контрперенос – это результат полученного в этих отношениях возбуждения. Если аналитик во время приема по непонятным причинам становится тревожным или начинает эмоционально реагировать, это обычно считается результатом стимулирования комплекса при возникновении ассоциаций с тем, что пациент показал, сказал или сделал. Возможно, действие или фраза пациента запустили в бессознательном аналитика комплекс из-за возникшей ассоциации с родителями или со сценами из детства. Аналитик обучен отслеживать реакции такого типа и молча анализировать их, постоянно сохраняя самообладание и способствуя протеканию процесса в течение всего приема. Фордхэм, ведущий английский аналитический психолог, назвал это «мнимым контрпереносом» [81] . В этой ситуации требуется анализ со стороны терапевта и часто возникает необходимость в консультации супервизора. Подобный тип эмоциональной реакции со стороны терапевта признается многими школами психотерапевтов, и именно его подразумевали Фрейд и Юнг, когда вводили термин контрперенос.

В то время как это происходит в психике врача, схожий процесс идет и у пациента, образуя пятую пару (пара б и б'). Это отношение между Эго пациента и его (или ее) бессознательной матрицей. Во время какой-то из сессий в сознании пациента может возникнуть тревожная реакция на слова, кабинет или внешний вид врача. Правило анализа заключается в том, чтобы облечь эти реакции в слова так, чтобы можно было изучить их бессознательное содержание.

Таково было отрочество фрейдистского «психоанализа на кушетке».

Но Фрейд не признавал другого типа контрпереносно-переносной связи, основанного на отношениях между двумя бессознательными участниками аналитического взаимодействия (пара а' и б'), которому Юнг позже уделял особое внимание. Благодаря вкладу Юнга такие отношения оказались в центре внимания и вызвали большой интерес аналитических психологов.

Вся вторая часть книги Юнга о психологии переноса посвящена этому аспекту аналитических отношений. Для того чтобы объяснить всю неподатливость и предельную не-анализируемость некоторых переносов, контрпереносов и отношений, возникших в долгосрочном анализе, Юнгу пришлось основательно и серьезно поразмышлять над тайными отношениями бессознательного с бессознательным. Это аспект отношений, который переживается задолго до того, как появляется (или даже только может появиться) возможность их проанализировать – если он вообще когда-либо может стать полностью сознательным [82] . Именно здесь мы ищем образы и динамику, ведущие к трансформации.

По мере того, как на этом уровне взаимного бессознательного начинают формироваться аналитические отношения, говорит Юнг, развивается особое переживание, которое он назвал «либидо родственных отношений (kinship libido)» [83] . Он говорит об «особой атмосфере семейного инцеста» [84] . Опытный аналитик может распознать это взаимное влечение и естественное сопротивление его узнаванию и найти свидетельства его присутствия в снах и ассоциациях. То, что создается таким образом, становится «психологическим клеем», который свяжет двух партнеров аналитического предприятия и будет удерживать их на протяжении всего процесса (и после него). Эта энергия либидо родственных отношений и привлекает, и отталкивает двух людей в аналитических отношениях и в конце концов способствует созданию образа, основанного на комбинации двух психик, включенных в этот алхимический процесс. Это трансформирующий образ, который контейнирует и направляет пару. Образом этим могут быть брат и сестра, отец и дочь, мать и сын, двоюродный брат и двоюродная сестра, дядя и племянница – любая пара, состоящая в близком родстве. Здесь имеет место иррациональный союз. Узел затягивается.

Рисунки из Rosarium, которые Юнг использует для описания развития этого взаимного образа в бессознательном, демонстрируют процесс, который начинается с формальной встречи, переходит в среднюю фазу близости, соединения и смерти и завершается появлением имаго. Процесс происходит по модели, которую я описал в 1 главе. В трансформирующих отношениях этапом гусеницы (личинки) будет процесс знакомства и формирования близости, за которым следует этап кокона (куколки) – бездействие, уединение и мнимая смерть, и, наконец, на этапе бабочки (взрослого имаго) союз становится завершенным, укрепляется и приобретает черты постоянства.