И вот, наконец, после долгих странствий один из них воротился. Громадный, высотой в четырёхэтажный дом, бенбен крутился теперь между деревьями неподалёку от кутузки перед бетонным забором секретного объекта рядом с контрольно-пропускным пунктом за поднятым вверх шлагбаумом.

Постепенно замедляя движение, вскоре он остановился и слегка покачнулся в сторону кутузки. Димоны бросились в угол, в ужасе представив себя погребёнными под этой махиной, но к их изумлению космический волчок почему-то не завалился на бок, а продолжил стоять, балансируя на своём остром конце.

Вернувшись к окошку, Димоны увидели на обшивке пирамидиона, на двух хрустальных гранях, обращённым к ним, какие-то символы, очень похожие на знакомые буквы «нун» и «гиммель» и тут же сообразили, что за аббревиатурой этих букв скрывается название небесного престола «Нес Гадоль», что в переводе на русский означает «Чудо Великое».

Более того, они догадались, что на двух других, невидимых отсюда, гранях, скорей всего, начертаны буквы «хей» и «пей», поскольку в детстве часто крутили на хануку деревянный волчок с подобной аббревиатурой, означавшей фразу «чудо великое было здесь».

Внутри небесного престола спиной к задней стенке просматривался гигантский трон, чем-то похожий на беломраморное кресло, установленное в мемориале Линкольна в Вашингтоне. На троне в позе великого президента восседал некто весь в белых облегающих одеждах, напоминающих скафандр, и с затемнённой сферой на плечах, похожей на шлемофон. Размерами своими он превосходил человека в три раза и чем-то напоминал исполина. Возможно, это был сам сын божий – нефелим.

Приземлившись, Сошедший с небес произнёс в переговорное устройство (как бы для проверки связи) ещё одно слово на древнеславянском языке:

– … есмь…

Вероятно, в последний раз он был здесь в те часы, когда все вокруг говорили на этом самом языке. Но после того, как на этих землях более тысячи лет тому назад славяне отказались от родных богов, прекратили славить их и приняли иную религию, ревнивый и обидчивый бог вместе с прочими небожителями удалился на другой конец Земли.

Шарообразный шлемофон с дымчатым забралом скрывал лицо Сошедшего с небес. Над головой его по окружности шлемофона светился золотистый диодный нимб, похожий на тот, который обычно сияет над головами святых на православных иконах, а на скафандре виднелась нашивка с тремя словами в столбик, каждое из которых состояло из четырёх непроизносимых букв на кириллице, латинице и на божественном языке.

В правой руке Тетраграмматон держал золотой скипетр, увенчанный кадуцеем с двумя змеиными головами, при помощи которого он и метал молнии.

– …сущий! – торжественно закончил он фразу.

Но его тут же перебил другой голос, донёсшийся откуда-то из-под земли и заставивший вздрогнуть обоих Димонов.

– Аз! Аз! – несколько раз повторил утробный бас.

Рассерженный Тетраграмматон направил в ту сторону скипетр, и в ту же секунду совсем близко от кутузки сверкнула ещё одна ослепительная молния, вновь раздался оглушительный грохот (более оглушительный, чем прежде), и в сопровождении громового раската из разверзшейся земли за бетонным забором, ограждающим секретный объект, поднялся и завис в метре над ним ещё один тринадцатиметровый пирамидион, огранённый четырьмя прозрачными гранями.

Возможно, это был наблюдательный модуль подземного корабля, но, судя по тому, что поднялся он из бездны, скорей всего, это был пекельный престол. От небесного престола он отличался лишь тем, что острым концом смотрел вверх и со всех сторон его окружало сияние, как в лучезарной дельте.

Находясь один против другого, оба престола выглядели со стороны, как составленная из двух треугольников звезда. Наблюдало их со стороны, выглядывая из-за дерева, ещё одно лицо, истово осеняющее себя крёстным знамением. Обрамлённое чёрной бородой, было оно лицом о. Егория, уже полчаса ходившего кругами по Лысой горе и привлечённого сюда громом и молнией.

Квадратное днище зависшего в воздухе пирамидиона также озарялось ярким светом. Свет исходил из бездонного провала в земле, имевшего форму миндалевидного глаза, и был настолько ярким, словно внутри, глубоко под землёй, находилась ослепительная звезда.

Трещина от расступившейся земли выступила за пределы секретного объекта и поползла в сторону небесного престола, прорезала асфальт на дороге и остановилась в нескольких метрах от раскрытого шлагбаума. Бетонный забор в месте провала с треском обрушился в огненную пропасть.

На одной из двух фронтальных граней пекельного престола чётко выделялся древнегипетский символ «уаджет», обозначавший «Глаз Гора». За стилизованным изображением скрывалось, видимо, название корабля.

На другой хрустальной грани находилось само Всевидящее Око с синей радужкой и огненным зрачком, подобное тому, что изображено на однодолларовой и пятисотгривневой купюрах и очень похожее на миндалевидный провал в бездну под днищем пирамидиона.

Вероятно оно символизировало собой вовсе не глаз, а вход в преисподнюю, освещённую внутренним светилом.