Шрифт:
Кроме того, огромная сила пули, проникающей в твердое вещество, не разрывая его, может навести дикаря на мысль о том, что пуля вовсе не обладает никакой силой. Я не сомневаюсь, что многие дикари, стоящие на самой низкой ступени развития, в том числе и эти огнеземельцы, глядя на пробитые пулей предметы и даже убитых из ружья мелких животных, ничуть не подозревают о смертоносной силе этого оружия.
22 января. Без помех проведя ночь, по-видимому, на нейтральной территории между племенем Джемми Баттона и тем, которое видели вчера, мы с удовольствием поплыли дальше. Я не знаю ничего такого, что свидетельствовало бы о состоянии вражды между разными племенами более убедительно, чем эти широкие границы, или нейтральные полосы. Хотя Джемми Баттон хорошо знал силу нашего отряда, он неохотно согласился высадиться среди враждебного племени, ближайшего к его собственному. Он часто рассказывал нам, как дикие люди она, «когда лист красен», переваливают через горы с восточного берега Огненной Земли и совершают набеги на жителей этой части страны [196] .
196
О племени она Дарвин подробнее пишет в путевом дневнике: «12 февраля. При сильном противном ветре мы стали поздно вечером на якорь в бухте Грегори, где наши друзья-индейцы, по-видимому, весьма жаждали нашего присутствия. Днем мы прошли в непосредственной близости от острова Елизаветы, на северном конце которого находилась партия огнеземельцев с их челноками и пр. Это были высокие люди, одетые в плащи; они происходили, вероятно, с восточного берега, ту же группу людей мы видели в бухте Доброго Успеха; они явно отличались от огнеземельцев, и их следовало бы назвать пешими патагонцами. Джемми Баттон очень боялся этих людей, которых он назвал «людьми они». «Когда лист поскраснеет, – говорил он часто, – люди она приходят из-за гор и сильно дерутся».
Чрезвычайно любопытно было наблюдать за ним во время таких рассказов, когда глаза его блестели, а все лицо принимало какое-то новое, дикое выражение. По мере того как мы продвигались по каналу Бигля, пейзаж принимал какой-то особый, величавый характер; впрочем, впечатление много ослаблялось из-за того, что наблюдать приходилось снизу, со шлюпок, и вдобавок вдоль долины, лишаясь, таким образом, возможности видеть всю красоту непрерывной последовательности горных хребтов. Горы имели здесь около 3000 футов высоты и заканчивались острыми зубчатыми вершинами. Они поднимались непрерывно от самой воды и были покрыты до высоты 1400–1500 футов темным лесом. Необыкновенно любопытно было наблюдать, насколько хватало глаз, как ровно и совершенно горизонтально проходила по склонам гор черта, на которой прекращалась древесная растительность; она была точь-в-точь похожа на верхнюю границу тины, наносимой приливом на взморье.
Ночь мы провели невдалеке от места соединения пролива Понсонби с каналом Бигля. Небольшое семейство огнеземельцев, жившее в бухте, было тихим и безобидным и скоро присоединилось к нам, расположившись вокруг пылающего костра. Мы были плотно одеты, и, хотя сидели близко к огню, все-таки нам было далеко не тепло; а между тем эти голые дикари, сидевшие поодаль, к нашему изумлению, видимо, обливались потом от жары. Впрочем, они были, казалось, вполне довольны и дружно примкнули к хоровому пению матросов, только чрезвычайно забавным образом все время немного запаздывали.
За ночь новость распространилась, и рано утром (23-го) прибыла новая группа туземцев, принадлежавшая к племени текеника, из которого происходил Джемми. Некоторые из них бежали с такой скоростью, что у них пошла носом кровь, а рты покрылись пеной – до того быстро они говорили; их голые тела, вымазанные черной, белой и красной краской, придавали им сходство с передравшимися бесноватыми. Затем мы направились (в сопровождении двенадцати челноков, по четыре-пять человек в каждом) вниз по проливу Понсонби к тому месту, где бедный Джемми рассчитывал найти свою мать и родню. Он уже знал, что отец его умер; но так как уже раньше у него был «сон в голове» по этому поводу, он, видимо, не очень огорчился и все время утешал себя весьма естественным соображением: «Мой это не помогает». Ему не удалось узнать каких-либо подробностей о смерти отца, потому что родственники избегали говорить об этом.
Теперь Джемми находился в местности, хорошо ему знакомой, и привел шлюпки к тихой привлекательной бухточке под названием Вулья, окруженной островками, каждый из которых, как, впрочем, и все здешние места, имел соответствующее туземное название. Мы нашли здесь семейство из племени Джемми, но его родственников тут не было; мы подружились с ними, и вечером они послали челнок уведомить мать и братьев Джемми. Вокруг бухты было несколько акров хорошей покатой земли, не покрытой (как в других местах) ни торфом, ни лесными деревьями. Капитан Фицрой, как уже было сказано, первоначально имел намерение доставить Йорка Минстера и Фуэгию к их племени на западном берегу, но поскольку они выразили желание остаться здесь, а место было исключительно благоприятным, капитан Фицрой решил поселить тут всех троих вместе с миссионером Маттьюсом. Мы потратили пять дней на постройку для них трех больших вигвамов, на выгрузку их пожиток, на распашку земли под два огорода и на посев семян [197] .
197
В путевом дневнике Дарвина мы находим следующую любопытную запись: «…нас было 28 человек, и ялик взял снаряжение, которым миссионерское общество снабдило Маттьюса. Выбор вещей свидетельствовал о преступнейшем безумии и небрежности. Винные стаканы, соусники, чайные сервизы, супные миски, платяные шкафы красного дерева, тонкое белое полотно, бобровые шапки и бесконечное разнообразие других такого же рода предметов – все это показывает, как мало принималось в расчет, куда предметы эти направлялись. На деньги, совершенно зря потраченные на такие вещи, можно было бы купить огромный запас действительно полезных вещей».
На следующее утро после нашего прибытия (24-го) начали стекаться огнеземельцы, прибыли также мать и братья Джемми. Джемми с поразительного расстояния узнал громовой голос одного из своих братьев. Встреча была менее интересна, чем между лошадью и ее старым товарищем по конюшне, которого она повстречала на лугу. Ни в чем не проявилась их взаимная привязанность: они просто удивленно смотрели друг на друга в течение короткого времени, и мать сразу же и пошла позаботиться о своем челноке. Между тем мы слышали от Йорка, что мать, потеряв Джемми, была безутешна и искала его повсюду, полагая, что его могли где-нибудь оставить, после того как забрали в шлюпку. Женщины уделяли много внимания Фуэгии, относясь к ней очень благожелательно. Мы уже заметили, что Джемми почти позабыл свой родной язык. Я думаю, вряд ли нашелся хотя бы еще один человек с таким маленьким запасом слов, ибо английский язык он знал очень плохо. Смешно и вместе с тем грустно было слышать, как он обращался к своему дикому брату по-английски, а затем спрашивал по-испански, понял ли тот («No sabe?»).
Все шло мирно в течение следующих трех дней, пока мы вскапывали огороды и сооружали вигвамы. Туземцев, по нашим подсчетам, было около 120 человек. Женщины тяжело работали, в то время как мужчины целый день шатались без дела, наблюдая за нами. Они выпрашивали все, что только видели, и крали, что только могли. Их приводили в изумление наши танцы и пение, особенно же заинтересовались они, увидев, как мы умывались в соседнем ручье: они ничему не уделяли столько внимания, даже нашим шлюпкам. Изо всего, что видел Йорк за время своего пребывания в чужих краях, ничто так не поразило его, как страус близ Мальдонадо; задыхаясь от изумления, он подбежал к м-ру Байно, с которым вышел прогуляться: «О мистер Байно, о, птица совсем как лошадь!»
Как ни изумляла дикарей наша белая кожа, но, по рассказу м-ра Лоу, негр – кок с тюленепромышленного судна – поверг их в еще большее изумление: при появлении этого бедного малого собралась такая толпа и поднялся такой крик, что он так и не выходил больше на берег. Все шло так мирно, что некоторые офицеры, и я с ними, предпринимали долгие прогулки по окрестным холмам и лесам. Но 27-го вдруг исчезли все женщины и дети. Мы были очень обеспокоены, поскольку ни Йорк, ни Джемми не могли понять причины этого.