— Мне так нравилась эта оболочка, человек. Когда я появился тут, поблизости был только художник, малевавший водопад.

Я отбежал в сторону, видя, что Львенок зажигает фитиль на втором пистолете, и крикнул:

— Вот почему ты убил стража! Он догадался, что это уже не его брат!

Безглазое лицо повернулось ко мне.

— Бах!

Соль угодила в грудь, но эффект был такой же, как и раньше. То есть почти никакого — демон и не собирался исчезать.

Вместо этого мы вместе с Львенком опять упали, потому что на этот раз нам отказали ноги.

— Вы меня забавляете своим наивным упорством, — прорычала тварь из ада. — Я мог бы заставить вас выковырять пальцами мозг из собственных черепов, но поступлю иначе. Вы будете жить и отправитесь со мной в город, чтобы разделить пиршество. Стану запихивать вам в глотки человеческое мясо, пока вы не сойдете с ума!

Это было похоже на рождение какого-то отвратительного насекомого. Руками он разорвал себе рот, кожа с тошнотворным треском лопнула, и демон стянул ее с себя, точно чулок, а затем отбросил в сторону то, что когда-то было художником Нэлсом.

Не знаю, как такая туша умудрилась влезть в столь тщедушного человечка. Он был на две головы выше меня, в черной коже, шипах, с когтистыми ногами и чешуйчатым хвостом. Густая черная шерсть покрывала могучий торс и воняла так, что у меня сразу перехватило дыхание. На его зубастой, похожей на бычью, башке были три огромных, изогнутых золотистых рога, беззубый рот, с черным вывалившимся языком казался больше, чем сама бездна, а глаза, маленькие и белые, сверкали из-под тяжелых надбровных дуг.

Когда он сбросил кожу, вокруг вспыхнуло голубое демоническое пламя. Оно проворными змеями поползло по земле, взобралось по скалам, без труда сжирая камень, словно это сухие дрова, растопило снег, и вокруг стало светло, как днем. Пугало, наблюдавшее за всем этим со стороны, отступило в сторону, не желая касаться огня. Помогать оно нам не спешило.

Львенок в отчаянии швырнул в гадину свой мешок с солью, затем плеснул святой водой, за что почти тут же захлебнулся криком и потерял сознание.

Демон склонился над ним, и я крикнул, привлекая его внимание:

— Эй! Давай заключим сделку!

Он шагнул ко мне, по пути щелчком пальца разрушив ловушку инквизитора, оказался рядом, сгреб меня лапищей, притянув к себе так близко, что я увидел собственное отражение в страшных белесых глазах.

— Зачем мне это?! Твоя душа и так будет моей, человек!

— А как же азарт и риск? — прохрипел я. — Готов поставить душу в обмен на то, что ты не тронешь город.

— Не пойдет. Еще предложения есть?

— Да, — сказал я и хлестнул его веревкой Иоанна по морде.

Я оглох от его воя, упал вниз, и пока он корчился и выл, отбросил обгоревший кусок веревки в сторону. Ноги вновь работали, так что я схватил Львенка под мышки, намереваясь утащить как можно дальше. Я смог преодолеть ярдов двадцать, когда адово отродье подняло нас без помощи рук в воздух, а затем мы оказались висящими над пропастью.

— Кажется, стражам суждено падать вниз! — прорычал демон, через морду которого, наискосок, пролегала кровавая рана, по краям которой плясали языки пламени.

Однако упасть мы не успели, потому что метнувшийся из-за скалы силуэт кинул в демона чем-то круглым. Эта штука разорвалась у него на спине, и он взвыл, бросившись на землю, забыв о нас, пытаясь стереть текущее по коже и шерсти масло. Второй сосуд разбился о его золотой рог, вызвав новый вопль, от которого задрожали горы.

Франческа метнулась в сторону, избегая темного дыма, которым ослепший от боли демон пытался ее зацепить, и, отважно подскочив к нему, воткнула два спицеобразных кинжала под лопатку твари, а затем бросилась прочь, обратно по направлению к городу.

Мы с Львенком все это время висели над бездной.

На той стороне ущелья, рядом с водопадом полыхнула вспышка, и над пропастью протянулся тонкий, не шире ступни, мост из света. Два человека отважно бросились через пропасть, двигаясь по тонкой перемычке с неоправданной скоростью, на каждом шагу рискуя свалиться вниз. Прямо над нами пробежал могучий монах со сверкающим, точно кристалл, одушевленным мечом, на острие которого все еще была кровь, а за ним, отставая всего лишь на несколько шагов, инквизитор.