— Не хочешь рассказать о том, что там случилось? — смягчил тон Проповедник.

— Нет.

— Так я и думал, — поджал он губы и отстал.

Мы шли с Пугалом бок о бок, и каждый думал о своем. Оно — о теплой крови и агонии, а я о теплой комнате и обеде. И у меня и у него мысли в эти минуты оказались достаточно примитивны и отнюдь не высокодуховны.

Было по-осеннему промозгло и холодно. Дождя, слава богу, не ожидалось, но ветер над полями носился леденющий и сырой, так что я порадовался, что надел под куртку теплый вязаный свитер. Листопад давно закончился, земля под деревьями пожелтела, и лишь на некоторых ветках торчали жалкие листочки, которые вот-вот собирались улететь куда глаза глядят.

Я старался двигаться по обочинам, они, по крайней мере, не расползлись, точно останки беса, хорошенько облитого святой водой. Сама же дорога представляла из себя маленький грязевой ужас вперемешку с лужами-озерами, по которым вполне могли плавать небольшие парусные флотилии.

Рюдинг отнюдь не деревня, а мелкий городишко, находящийся на графских землях и имеющий от господина кое-какие налоговые привилегии за какие-то прошлые заслуги перед гербом. Он сгрудился вокруг холма, вершину которого венчал маленький охотничий замок с игрушечными стенами и двумя воздушными башенками недавней постройки — с правой еще даже не успели разобрать леса.

От замка вниз узким извилистым серпантином спускались улочки. Дома — преимущественно каменные, с коричневой черепицей и ажурными флюгерами. Чуть дальше, возле большого незастроенного пространства (то ли площадь, то ли кладбище, отсюда не разглядишь), торчала церковь. Старый замшелый камень, седой и неотесанный, добыли еще во времена первых Крестовых походов на хагжитов, а затем превратили в угрюмое строение, больше похожее на крепость, чем на божий дом.

— Хотел бы я знать — есть ли здесь приличный трактир? — поинтересовался Проповедник, как будто для него это имело какое-то значение.

— На приличный трактир у меня не хватит денег, — ответил я.

— Ну и как тебе ощущать себя нищим? И какого, прости господи, дьявола, ты отдал почти все сбережения Шуко?

— Ему предстоит долгое путешествие в землях, где никто не слышал о «Фабьене Клемензе и сыновьях».

— Как будто здесь о них слышали! Уверен, никто тебе не даст взаймы.

— Мне вполне хватит, чтобы себя прокормить. Если здесь есть работа, то будут деньги. А нет — послезавтра я планирую оказаться в Оттерупе. Там полно банков.

Почти при въезде в городок раскинулось небольшое поле с темно-оранжевыми тыквами. Вот уж не знаю, почему их до сих пор не собрали, по мне — так давно пора, но оранжевые пятна на темно-коричневой земле смотрелись весело. Пожалуй, тыквы были самой яркой краской в окружающем пейзаже.

— Глянь на Пугало, Людвиг. — Проповедник обратил мое внимание на нашего спутника.

Пугало стояло возле ограды и таращилось на своего соломенного двойника.

— Видать, встретил друга, — хмыкнул старый пеликан.

— Порой твои шутки совершенно не к месту, — сказал я. Он не согласился с моим утверждением, привычно вытер кровь со щеки и выдал еще один комментарий:

— Небрежная работа. Я такого страшилу в жизни не испугаюсь. Жалкое зрелище. К тому же он еще и промок, в отличие от нашего. Эй! Эй! Ты что удумало?

Пугало, не обращая на него внимания, перебралось через ограду, оказалось рядом с коллегой. Обошло по кругу, внимательно разглядывая, а затем, постояв несколько мгновений, выхватило серп.

Два быстрых взмаха, и несчастное страшило развалилось на куски вместе с шестом, на котором торчало. На мое счастье поблизости никого не было, иначе бы пошли разговоры о чертовщине, да еще и меня к этому приплели.

— Чего это оно? — озадаченно спросил Проповедник.

— Видно, тоже не понравился его внешний вид, — совершенно серьезно произнес я.

Пугало между тем подошло к ближайшей тыкве и подняло ее с грядки.

— А это, как я полагаю, военный трофей, захваченный на территории врага, — прокомментировал я его действия.

— Мародер! — возмутился Проповедник.

— Если хочешь тащить ее с собой, то будь добр идти в одиночку, — сдерживая смех, сказал я Пугалу. — Не желаю, чтобы за мной по воздуху плыла тыква. Меня точно отправят на костер за колдовство и за то, что я собираюсь украсть городской урожай. Найдешь Меня после.

Оно не возражало.

Трактир, на вид не грозивший мгновенно опустошить мой худой кошелек, я нашел спустя десять минут и с радостью ввалился в теплый пустой зал. Хозяин очень удивился моему появлению, но мы быстро сторговались о комнате и ужине. Я сумел сбить цену, поселившись на первом этаже, и за едой расспросил его о том, есть ли в городе какие-нибудь неприятности.