– Оно коварное, – запоздало предупредил лорд Тьер.

– Да-а-а? – А сама ощущаю, как странная слабость охватывает все тело.

– Ага, – подтвердил Риан и, прикрыв глаза, добавил: – Последний раз я его пил… мм… лет двенадцать назад.

Смотрю на камин, и такое ощущение, что дракон мне весело подмигивает… И понимаю, что следовало бы отложить бокал, но почему-то сделала еще один глоток.

– Не переживай. – Риан сел ближе, обнял за плечи. – Отпускает так же быстро, как и опьяняет.

– Н-надеюсь, – откинувшись, уместила голову на его плече и занялась нехитрым делом – разглядыванием огня в камине через бокал. – А п-почему ты его раньше не выпил? Двенадцать лет все же…

Почему-то чрезвычайно сложно стало выражать мысли.

– Я был занят, – тихо ответил магистр, нежно целуя в висок, – и, говоря откровенно, было не с кем. Изысканное вино стоит пить лишь в компании особенной женщины.

– Хм, – я повернула голову – просто хотелось его выражение лица увидеть, – чем же я особенная?

Очень загадочная улыбка, а затем едва слышное:

– Когда-нибудь я тебе расскажу.

– Когда-нибудь… – сонным эхом повторила я и допила вино.

Риан поставил свой бокал на стол, забрал мой и разместил рядом с первым, затем нежно обнял, прижимая к себе. Я была не против, скорее наоборот, мне очень нравились и его объятия, и возможность просто сидеть и смотреть на огонь в камине. А огонь… он завораживал и танцем, и едва слышным треском, а за окном началась метель, и в шум завывающего ветра вплетался шелест и скрип шатающихся деревьев…

– Дэя, – тихий голос магистра вырывает из странного полусонного состояния, – а почему тебя не нужно жалеть?

Ознобом по коже! Мне очень не хотелось об этом говорить, совсем не хотелось, я никому и никогда об этом не рассказывала… И ледяной стужей в уютный мирок ворвалось другое воспоминание, о горящей печи и воющей сутками напролет метели, о горе, которое принесла та зима…

– Не хочу рассказывать, – тихо ответила я. – Просто не хочу…

– Связано с закладной на дом? – В проницательности лорду Тьеру не откажешь, это факт.

И я промолчала.

Риан молчать не стал:

– Не могу сказать, что лезу не в свое дело, – неожиданно резким голосом начал он. – Это мое дело, Дэя, теперь мое. Я сделал все, чтобы решить проблему, пощадив при этом твою гордость, но… Не могу отделаться от одной мысли – как произошло, что твои родители практически продали тебя в рабство?

И я была вынуждена ответить, правда, вышло это сквозь зубы:

– У них не было выбора.

– Как такое возможно? – Лорд-директор явно мне не верил.

Я не хотела об этом говорить. Совсем не хотела. И единственное, что смогла из себя выдавить, это:

– Думаешь, они не жалели? Каждый день! Просыпаясь утром с этой страшной мыслью и ложась спать ночью с ней же. Я себя покойником в доме чувствовала. Мама, глядя на меня, каждый раз с трудом сдерживала слезы, а отец, он… Он годами спал по два-три часа в сутки, в надежде собрать деньги и откупиться… Он… не хочу говорить об этом.

Риан обнял чуть сильнее и промолчал. Мы сидели в этом тягостном молчании долго, а потом лорд Тьер предложил:

– Еще вина?

– У меня завтра лекции, – напомнила я.

– Гарантирую, голова болеть не будет. – Магистр наполнил бокалы, протянул мне один и задумчиво произнес: – Если ты в отца, то он очень сильный человек. Сильный духом, достойный уважения.

Я улыбнулась, сделала глоток вина и вновь прикрыла глаза – вкус очаровывал, пьянил и напоминал о лете. У нас в Приграничье лето короткое, жарких дней так вообще наперечет, и мне бы хотелось побывать там, где лето царит едва ли не полгода.

– Твой отец охотник? – будто между прочим спросил магистр.

– Ага, – все так же, не открывая глаз, ответила я, думая о лете, кустах каррисы, теплых солнечных лучах…

– М-м, – протянул Риан, – охотник в Приграничье – опасное занятие. Кто на него напал: загрызень или рвар с предгорья?

– Загрызень… – прошептала я и распахнула глаза.

Несколько мгновений смотрела на огонь, затем резко повернулась и возмущенно уставилась на лорда-директора.

– Что? – невинно поинтересовался он.