Шрифт:
– Можешь покусывать меня за ухо?
– Да.
Я стараюсь покусывать осторожно.
– О, как приятно! Меня это заводит… Продолжай, кусай.
Он пыхтит.
– Можешь кусать меня за пальцы рук и ног?
– Да, но это сверх оплаты. Придется прибавить.
– С радостью.
Он добавляет денег.
Я покусываю пальцы ног и рук. Очень нежно. Каждый раз он блаженствует.
– А сейчас я хочу встать на колени… Потрясающе… Ты будешь кусать мой член?
«Хорошо, хоть в рот не брать», – думаю я.
– Не проблема. Вопрос только в деньгах. Money, honey!
Отсосать – это не ко мне. Но укусить. Он нетерпеливо хватает бумажник, вытаскивает крупную купюру и протягивает мне. Я вынимаю презерватив, и он надевает его. И я начинаю покусывать.
– Ай, больно!
– О, прости!
– Давай полегче.
– Так хорошо?
– Да. чудесно. Ты не представляешь, до чего.
Я начинаю уставать, у меня болят челюсти. Я решительно цапаю его за пенис.
– Уф, как хорошо!
И он тут же кончает.
– А ты не торопыга, – с облегчением говорю я.
Миссия выполнена.
Удобное кресло
Луиза, 1965
– Входи. Привет, Йорис, как дела?
– Помаленьку, Мария. Сегодня я буду твоим креслом. Нужно, чтобы моя малышка Мария отдохнула.
– Мне нравится эта мысль. Вчера я работала допоздна, а сюда пришла на рассвете. Так что где это твое кресло?
Йорис опускается на колени, потом на четвереньках подползает ко мне.
– Ну, Мария, садись.
Я усаживаюсь в свое удобное кресло и позволяю себе расслабиться. Вдруг Йорис принимается ерзать, и я едва не падаю.
– Ты спятил? Я чуть нос не разбила!
– Да ладно, Мария, не злись. Скажи лучше, твоя сестра-близняшка придет сегодня?
– Должна прийти, Йорис. Она обычно не опаздывает.
– Вот и славно. Пусть она тоже отдохнет в моем кресле.
Выхожу в коридор, нахожу Мартину и прошу присоединиться к нам.
– Привет, Молли! Как твой день, удачно прошел?
– Да, только выдохлась я.
– Скажи пожалуйста. Тогда садись в кресло и отдыхай.
Молли резво прыгает в кресло Йориса. Тот рад-радешенек. Кресло, перебирая «ножками», везет ее по комнате.
– Мария, Молли, а что, если вы вдвоем сядете в кресло?
– Ладно, а ты не рухнешь под тяжестью двух изрядных толстушек?
– Ну нет, – уверяет Йорис, – вы настоящих толстушек не видели!
– О’кей, Йорис. Готов?
И мы обе влезаем на Йориса, балансируем и щекочем его по очереди. Он ржет как ненормальный и в конце концов падает. Мы валяемся на полу, икая от смеха, и не можем подняться.
Йорис напускает на себя серьезный вид и кричит:
– Вы сломали мое кресло, негодницы! Это все вы виноваты!
Взрыв хохота. Стоит нам только взглянуть друг на друга, как мы снова начинаем смеяться. Мы просим:
– Йорис, успокойся, починим мы твое кресло!
Сказано – сделано. «Чиня» Йориса, я чувствую, что его боеголовка вот-вот взорвется. Мы начинаем ласкать его, он расслабляется и кончает. Йорис доволен, как кот.
– Что ж, мне пора, – говорит он. – Пока, Молли, пока, Мария! До следующего сеанса отдыха!
История Лекса
Мартина: «Лекса мы знаем давным-давно. А он хорошо знает квартал «красных фонарей» и знает, о чем рассказывает».
Я с семнадцати лет навещал квартал «красных фонарей», но никогда не описывал то, что он собой представляет. Сегодня я делаю это по просьбе Тины.
Лично я считаю, что прежние девочки знали свое дело не в пример лучше нынешних красоток. Если коротко и грубо, то схема сейчас такова: вошел-разделся-лег-трахнул. Вот и все. А как было тогда, в конце шестидесятых?
Ну, разумеется, мы трахались. Но до этого меня раскошеливали по полной программе! На даме было надето по меньшей мере трое трусиков. Профессия этих дам была сродни искусству. Изысканной войне. У каждой были свои «фишки».
Лиз, к примеру, любила задать порку. А Жасмин устраивала отличные ролевые игры. И она рисовала на моей шее смешных человечков своим карандашом для бровей.
В шестидесятых годах началось нашествие девочек из Латинской Америки. Сначала бразильянки. Потом колумбийки.