Карл был в таком же положении. Он подошел к мужчине поближе, еще немного послушал трубы и потом спросил:

— Скажите, ведь это здесь принимают в театр Оклахомы?

— Я тоже так думал, — ответил мужчина. — Но мы уже час ждем и, кроме труб, ничего не слышим. Нигде ни объявления, ни зазывалы, даже спросить и то не у кого.

— Может, ждут, пока народ соберется, — предположил Карл. — Вон людей-то мало.

— Может быть, — согласился мужчина, и они снова замолчали.

Впрочем, в таком грохоте вообще было трудно разговаривать. Но потом женщина что-то шепнула мужу, тот кивнул, и она тотчас же крикнула Карлу:

— Вы не могли бы сходить на ипподром и узнать, где они принимают?

— Да, но ведь это через помост пробираться надо, мимо всех этих ангелов, — заколебался Карл.

— Разве это так уж трудно? — удивилась женщина.

Для Карла, значит, это сущие пустяки, а мужа послать побоялась.

— Ладно, — сказал Карл. — Схожу.

— Вы очень любезны, — обрадовалась женщина, и оба, и она и муж, пожали Карлу руку.

Парни сбежались посмотреть, как Карл полезет на помост. Казалось, что и женщины громче задули в трубы, приветствуя первого смельчака, рискнувшего попытать счастья. А те, мимо чьих пьедесталов Карл проходил, даже отрывали трубы ото рта и наклонялись, глядя ему вслед. На другом конце помоста Карл увидел мужчину, который в нервном ожидании ходил взад-вперед, очевидно, готовый дать желающему любую справку. Карл уже направился было в его сторону, но тут услышал прямо над собой голос, окликающий его по имени.

— Карл! — звал его один из ангелов.

Карл поднял глаза и от радостного изумления даже рассмеялся: это была Фанни.

— Фанни! — крикнул он и помахал ей рукой.

— Иди же сюда! — позвала Фанни. — Ты, надеюсь, не пройдешь мимо?

И она распахнула полы своего одеяния, освобождая от их белоснежного покрова пьедестал и ведущую на него узенькую лесенку.

— А можно подняться? — спросил Карл.

— Кто же нам запретит пожать друг другу руки? — воскликнула Фанни и даже возмущенно оглянулась, словно ища глазами того, кто осмелился бы подступиться к ней с таким запретом.

Но Карл уже взбегал по лесенке.

— Осторожно, — крикнула Фанни. — А то еще свалимся оба.

Но ничего не случилось, Карл благополучно добрался до последней ступеньки.

— Ты посмотри, — сказала Фанни, когда они поздоровались. — Ты только посмотри, какая у меня работа!

— Красиво, — согласился Карл, оглядываясь по сторонам. Все женщины поблизости, конечно, уже заметили Карла и хихикали. — Ты почти самая высокая, — сказал он и вытянул руку, сравнивая, насколько Фанни выше остальных.

— А я тебя сразу увидела, — тараторила Фанни, — как только ты со станции вышел. Но я, к сожалению, здесь в последнем ряду, так что меня не видно, а кричать ведь нельзя. Я, правда, трубила изо всех сил, но ты меня не услышал.

— Трубите вы все ужасно плохо, — сказал Карл. — Дайка я попробую.

— Ну конечно. — Фанни протянула ему трубу. — Только не выбивайся из хора, а то меня уволят.

Карл начал трубить, он-то думал, что это просто какая-нибудь дудка, так, для шума, но оказалось, что это довольно тонкий инструмент, способный выводить любую мелодию. Если и остальные трубы не хуже, значит, используют их из рук вон плохо. Вдохнув полной грудью и стараясь не обращать внимания на окружающий шум, Карл сыграл песенку, которую однажды слышал в каком-то кабачке. Он был рад, что встретил давнюю приятельницу, что его уже выделили, позволив сыграть на трубе, и что, возможно, он совсем скоро получит хорошее место. Многие женщины прекратили трубить и слушали, как он играет; когда он внезапно оборвал мелодию, чуть ли не половина труб безмолвствовала, и лишь постепенно вокруг восстановился прежний невообразимый разнобой.

— Да ты просто артист! — восхитилась Фанни, когда Карл протянул ей трубу. — Просись в трубачи.

— А мужчин тоже принимают? — спросил Карл.

— Конечно, — ответила Фанни. — Мы трубим два часа, а потом нас сменяют мужчины, переодетые чертями. Половина трубит, половина барабанит. Очень красиво, да и вообще тут все оформлено шикарно. Посмотри на наши платья — разве не красиво? А эти крылья? — Она оглядела себя.

— Ты думаешь, — спросил Карл, — мне тоже еще достанется место?

— А как же! — воскликнула Фанни. — Ведь это самый большой театр в мире. Как удачно сошлось, что мы снова будем вместе! Правда, еще неизвестно, какую работу ты получишь. Может выйти и так, что работать будем вроде бы в одной фирме, а видеться не сможем.

— Неужто там все такое огромное? — изумился Карл.

— Это самый большой театр в мире, — повторила Фанни. — Я, правда, сама еще не видела, но некоторые из наших сотрудниц уже побывали в Оклахоме и говорят, что театр почти не имеет границ.

— Но охотников что-то не много, — заметил Карл, указывая на парней и мужчину с семьей.

— Верно, — согласилась Фанни. — Но ты не забывай: мы набираем людей по всем городам, наша рекламная труппа постоянно переезжает с места на место, и таких трупп у нас еще много.

— А разве театр еще не открылся? — спросил Карл.

— Что ты! Это очень старый театр, но он постоянно расширяется.

— Удивляюсь, — сказал Карл, — почему люди не валят к вам толпами.

— Да, — подтвердила Фанни, — мне самой странно.

— Может, — предположил Карл, — вся эта кутерьма с чертями и ангелами не столько привлекает народ, сколько отпугивает?

— Ишь ты какой умный, — сказала Фанни. — Хотя, возможно, ты и прав. Скажи об этом нашему директору, вдруг он твоим советом воспользуется.