– Исключительно от безысходности.

– Может, да, а может, потому, что любила деньги и Тармана. Начиная крутить с тобой роман, она прекрасно понимала, на что идет. И сбегая с тобой от Сарта, тоже знала, чем это чревато. Только она не учла одного. Она никак не могла подумать, что если вас поймают, Сарт пощадит не ее, а тебя.

– Он мог просто нас отпустить.

– Дерри, мой мальчик, ты вроде бы даже раньше не был таким наивным. Ты что, не знаешь, какие порядки царят в синдикате? Даже если бы Сарт хотел, он не смог бы отпустить вас. Правильнее было бы сразу убить и ее, и тебя, но он пошел на уступки и сохранил тебе жизнь, пожертвовав ради этого своей любимой наложницей. А ты не оценил его щедрости.

– Я любил ее. Какая щедрость?

– Ты прежде всего любил себя. Если бы любил ее, то не стал бы так неразумно поступать. Ты бы посоветовался со мной, выждал время, и как-нибудь под шумок вечеринки, Сарт бы просто подарил Лину тебе. Но нет, ты сделал все по своему, и банально наставил рога самому королю, причем так, чтобы об этом знал весь синдикат. И после этого ты возмущаешься, что Сарт на тебя разозлился?

– Я ее любил, – упрямо повторил Дерри, опуская глаза к полу.

– Не буду спорить, – согласился Адольф. – И она, наверное, тоже, раз решилась на такое, но речь сейчас не об этом. Зачем после того, что случилось и случилось по твоей вине, ты устроил крестовый поход против синдиката, убивая ни в чем не повинных людей, своих друзей и недавних соратников? Ты хочешь оправдать это любовью?

– Да.

– Нет, Дерри, тобой руководила злость и эгоизм, но не разум и уж, тем более, не любовь. Теперь-то ты это понимаешь?

– Разум моими действиями не руководил никогда.

– Да уж, это точно. – Адольф улыбнулся. – И последняя капля дегтя. Насчет того, что ты не можешь из-за нас жить как человек. Ты и без нас как человек жить не сможешь, так как человеком не был никогда. И тебе уже пора бы с этим смириться и принять свою сущность как должное. А теперь о долге. Ты в долгу перед синдикатом именно за свои последние действия и за волну неконтролируемых убийств. Такого не позволял себе даже Сарт в минуты гнева. Заметь, он объявил охоту только на тебя, в синдикате не пострадал ни один человек, который был тебе дорог. Он не объявлял войну всем тем, кто имел к тебе хоть какое-то отношение.

– А Лина?

– Ну, опять двадцать пять. Лину убили потому, что она предала Сарта. Ее точно так же убили бы, если б она сбежала с кем-то другим. Хотя в этом случае, быть может, Сарт бы просто убил ее любовника, а ее вернул себе. Но это пустые разговоры, ты прекрасно понимаешь, что я тебе вот уже битый час пытаюсь втолковать.

– Я не собираюсь с тобой об этом спорить. Может быть, ты в чем-то и прав. Но я не считаю, что после того, что произошло, всю жизнь должен батрачить на синдикат.

– Я не говорю про всю жизнь. Сейчас речь идет об одном лишь задании в обмен на то, чтобы Сарт согласился окончательно отменить на тебя охоту и забыть о твоем существовании.

– Задание того же характера, какое ты предлагал мне полгода назад? – невесело ухмыльнулся Дерри.

– Нет. Это просто задание, оно не имеет отношения ни к кому из твоего окружения.

– Простое задание, говоришь?

– Я сказал: это просто задание, а не простое задание. Кому как не тебе знать разницу. Дерри, мы же с тобой понимаем, что с любым простым заданием справится рядовой член синдиката, каких навалом. Конечно же, это не простое задание. А очень и очень сложное, из разряда тех, на которые отправляют смертников, вместо казни. Но скажу тебе честно, на данный момент ты единственный, кому теоретически это под силу. И у кого есть шанс вернуться живым.

– Ага, – Дерри усмехнулся уже веселее. – Сарт первый подумал об этом и посчитал, что раз уж не удалось меня убить, то можно поэксплуатировать на благо синдиката, а если все сложится удачно, я сам к всеобщей радости подохну, избавив многих от головной боли.

Адольф красноречиво развел руками, показывая, что тут ему возразить нечего, а Дерри вполне искренне заржал, несмотря на то, что разговор с бывшим учителем разбередил слишком много старых и глубоких ран. Дерри чувствовал себя не в своей тарелке, понимая, что Адольф, как это ни противно, во многом прав. Впрочем, так было всегда. Болотный тролль не зря занимал свое место в синдикате, а, по мнению Дерри, так и вообще заслуживал большего. Например, места Сарта. Лайтнинг вздохнул и разлил коньяк по бокалам, одновременно подзывая официанта и заказывая так понравившийся Анет коктейль. Конечно, стойкостью к спиртному девушка, прямо скажем, не отличалась, но сейчас это было только к лучшему. Дерри предпочел бы, чтобы она из этого разговора запомнила как можно меньше.

За окнами мело уже несколько часов подряд, в воздухе вихрем кружились тысячи мельчайших снежных комочков, искрясь в ночном небе Арм-Дамаша.

Оля отвернулась от окна и в изнеможении присела на лавку, с ненавистью поглядывая на бодрого и свежего несмотря на раны Стикура. Молодой человек с наслаждением доедал приготовленного в печи на углях зайца, а у Оли сил не было даже на это. Вот если бы кто-нибудь покормил. А еще лучше, и пожевал бы за нее. Сегодняшняя и вчерашняя тренировки измотали девушку. И никакая змеиная кожа и скорость ледяной ящерицы не спасали от синяков, ссадин, ушибов и растяжений. Минуты отдыха наступали только когда Стикур решал сжалиться и отправлял Ольгу к магам, медитировать.