События царствования Хаммурапи, как и всей вообще эпохи первой вавилонской династии, очень трудно подвести под точную хронологическую датировку. В основу летосчисления тогда не полагалось еще какой-либо определенной эры. Время составления контрактов, из которых главным образом и почерпаются сведения о времени Хаммурапи, отмечалось, обыкновенно, ссылкою на важнейшее из происшествий, случившихся в год составления контракта, например на наводнение, битву, постройку храма, прорытие канала и т. п. Подобного рода хронологические сообщения, разумеется, очень далеки от совершенства в отношении точности и сами по себе, без подтверждения данными иного характера, не могли бы служить надежным хронологическим материалом. К счастью, такие подтверждающие данные имеются в распоряжении науки. Это – хронографические документы более позднего времени: царские списки, списки династий (с годами), списки эпонимов, синхронизмы ассирийско-вавилонских царей. По вычислениям Кинга и Эд. Мейера, исследовавших весь этот хронографический материал и сопоставивших его с хронологическими данными древне-вавилонских контрактов, время царствования Хаммурапи падает приблизительно на 1958–1916 годы до Р. X. [13]

Современное первой вавилонской династии политическое состояние Вавилонии предуказывало представителям этой династии две главные задачи – свержение тяготевшего на ней эламского ига и объединение разрозненных, политически обособленных одна от другой частей страны под одною властью со столицею в Вавилони. С глубокой, недосягаемой для истории старины, Вавилония представляла собою ряд городских центров с местными царями и культами, не сплоченных один с другим тесною политическою связью и соперничавших из-за политического первенства. Все попытки политического объединения этих городов, начиная с Месилима, царя Киша (ок. 3100 до Р. X.), и кончая Синмубаллитом, отцом Хаммурапи, кончились неудачами: так могучи были центробежные силы отдельных местностей. Политическою слабостью Вавилонии, неизбежным последствием ее разрозненности естественно должны были воспользоваться соседние народности, политическая организация которых была прочнее. Действительно, ею и воспользовались эламитяне, уже задолго до времени Хаммурапи начавшие проявлять свои завоевательные стремления по отношению к Вавилонии. По своему географическому положению, на лежавшей к востоку от Вавилонии обширной равнине, тянувшейся от хребтов Загроса на севере до Персидского залива на юге, Элам был непосредственным соседом Вавилонии; его правители хорошо знали о всевозрастающей слабости ее, и потому с течением времени все сильнее и сильнее нападали на вавилонские города, ставя местных царьков в вассальную зависимость от Элама. В лице же Кудур-Мабука и его сыновей Арад-Сина и Римсина эламские цари заступают место туземной ларсской династии. Римсин (около полов. XX века до Р. X.) подчинил себе Ниппур и все южные города Вавилонии, разгромил Эрех, взял город Исин, [14] бывший тогда временным сюзереном по отношению к другим вавилонским городам, словом – стал главою Вавилонии. Свергнуть тяжелое для Вавилонии эламское иго и суждено было, в лице Хаммурапи, первой царской династии города Вавилона, города, который к XXIII столетию до Р. X. политически возвышается, культурно процветает и из незаметного дотоле местного центра становится политическим и культурным центром сначала Вавилонии, а потом и всей передней Азии. За недостатком данных, трудно следить за первыми шагами этой династии на пути достижения независимости от эламитян. По-видимому, этот путь имел много общего с ходом постепенного освобождения русских князей от монгольского ига. Вероятно, эламские правители, подобно ханам, предоставляли царькам завоеванных вавилонских городов относительную независимость под условием уплаты дани. С подобными отношениями завоевателей и покоренных мы встречаемся и в позднейшей вавилонско-ассирийской истории. Несомненно, освобождение от чужеземного ига было делом медленной постепенности. Как сравнительно поздно первая вавилонская династия стала чувствовать себя сильною в отношении к эламитянам, видно уже из одного того, что до Хаммурапи ни один из ее представителей не решился усвоить, тебе титул «царя четырех стран света». Дальновидные правители Вавилона хорошо понимали всю непрактичность и опасность решительного выступления против эламитян прежде прочного политического объединения отдельных частей Вавилонии. Только при условии притяжения к Вавилону, как политическому центру, всех сил страны и образования из последней одного цельного организма, солидарного во всех своих частях, первая династия и могла надеяться на успех предстоящей решительной борьбы с Эламом. Это объединение, разумеется, не обошлось без войн, но, к сожалению, подробности их неизвестны, и только немногие отрывочные современные известия проливают на них некоторый свет, упоминая о борьбе вавилонских царей с соперниками, восстаниях самозванцев и проч.

Двадцатилетнее царствование Синмубаллита, отца Хаммурапи, было концом подготовки Вавилонии к решительной борьбе с Эламом. Не порывая с Римсином ларсским, своим сюзереном, формально, Синмубаллит фактически отложился от Элама. Он делает несколько удачных опытов военного наступления на эламитян: истребляет армию Ура и Ларсы, берет приступом город Исин и проч. Правда, Исин чрез некоторое время был обратно отвоеван Римсином, но уже самый факт взятия Синмубаллитом этого хорошо защищаемого города, говорит о большой подготовленности Вавилона к решительной борьбе с Эламом. [15] Эта-то коничная цель – свержение эламскаго ига с Вавилонии – и была блестяще осуществлена Хаммурапи, сыном Синмубаллита.

Было бы, несомненно, в высокой степени интересно и полезно в целях лучшего представления такой крупной исторической личности, какою был Хаммурапи, ознакомиться с годами его детства и юности и проследить, как природные свойства царя и обстановка его воспитания в результате соединенного влияния выработали из него тип просвещенного деспота, каким он выступает пред нами в своей деятельности. К сожалению, в распоряжении науки вовсе не имеется средств к такому ознакомлению. Современные Хаммурапи памятники показывают нам царя уже возмужалым и вполне сложившегося характера человеком и правителем, который вполне усвоил себе насущные политические задачи своего времени и уже решительно приступил к их осуществлению. Уже вскоре по вступлении на престол, он открыто вышел из повиновения Римсину, вассалом которого был Синмубаллит, и начал с успехом завоевывать города Вавилонии, объединяя их вокруг Вавилона, как политического центра. Так, в четвертый год своего правления он разорил Маер и Малгу, города на севере Сеннаара, чрез три года после этого были завоеваны Эрех и Исин, а еще год спустя Хаммурапи проник уже в Эмутбал. Это были очень крупные удачи Хаммурапи, обеспечивавшие успех его оружию и в будущем. Важность, какую придавали вавилоняне, например, взятию Исина, хорошо видна, между прочим, из того, что оно послужило даже исходным пунктом хронологической датировки. В результате успехов Хаммурапи, пределы владений Римсина все более и более суживались и очень скоро оказались состоящими только из Ларсы, Ура, Эриду и Лагаша, т. е. из области у устья Евфрата. Новозавоеванные затигрские города были соединены большим каналом под названием Nuhus-nisi, и их области заселены вавилонским крестьянством, а в исходном пункте новоприсоединенной области была построена крепость, названная по имени Синмубаллита. Военные успехи не покидали счастливого царя до полного осуществления взятой им на себя задачи. В одиннадцатом году своего царствования он разорил Рабику и Шалиби, затем ему подчинились и многие другие города. Но окончательное свержение эламского ига и объединение Вавилонии относится уже ко второй половине, именно к тридцатым годам царствования Хаммурапи. В тридцатом году своего правления царь, по сообщению современной царской хроники, «собирает свои войска и идет на Римсина, царя Ура; он завоевывает города Ур и Ларсу…» А под следующим, тридцать первым годом правления царя, хроника отмечает: «поверг он с помощью Ану и Энлиля на землю страну Эмутбал и царя Римсина». Когда, спустя два года после этого события, был отнят у эламитян Туплиаш, дело свержения эламского ига с Вавилонии и ее политического объединения можно было считать законченным. Новоприсоединенная южная часть Сеннаара была также прорезана каналом, ответвлявшимся у Сиппара от Евфрата, с назначением снабжать водою южные города и названным по имени самого Хаммурапи. [16]

Немаловажную, по-видимому, услугу оказал Хаммурапи в его борьбе с Римсином и вообще в деле освобождения страны от эламитян некто Синиддина. Трудно, за отсутствием данных, сказать что-нибудь о личности этого сподвижника Хаммурапи и его отношениях к царю до того момента, когда он был поставлен наместником Ларсы. Что касается его дальнейших отношений к царю, то вышеупомянутая замечательная переписка его с Хаммурапи, [17] из которой до нас дошли письма царя, свидетельствует об его искренней преданности царю, о полном доверии к нему со стороны Хаммурапи и о значении его, как правой руки царя, в деле провинциального управления.

Свергнув чужеземное иго и объединив разрозненные силы Вавилонии, Хаммурапи не останавливается и пред попытками расширения пределов Вавилонии за счет территории соседних государств. Результатом его походов за пределы Вавилонии было распространение господства Вавилонии на большую часть Месопотамии и Элама, на Ассирию и даже, может быть, на Сирию. В державных руках Хаммурапи была, таким образом, большая часть тогдашнего цивилизованного мира.

Деятельность Хаммурапи в области внутреннего управления нисколько не уступает по своему значению для благосостояния Вавилонии успехам его внешней политики. Даже больше того: в этой именно области своей деятельности он, главным образом, и прославился в глазах потомства. Его письма к Синиддина – блестящее доказательство того, что в лице Хаммурапи мы имеем дело с далеко незаурядным государственным деятелем, мудрым благоустроителем и опытным правителем, всецело отдавшимся заботам о благосостоянии своих подданных. Судя по этим письмам, а также по юридическому кодексу Хаммурапи и множеству современных ему клинописных таблиц с документами частноправовых отношений, [18] царь зорко следил за всеми отраслями внутреннего управления и энергично реагировал на все, что так или иначе касалось этой области его царственной деятельности.

Вполне справедливо смотря на земледелие, как на главный фактор благосостояния Вавилонии, и видя большое препятствие к успешному занятию им в беспорядочных, ничем не регулируемых разливах месопотамских рек, Хаммурапи с особенным рвением взялся за работы по устройству обширных систем орошения. Страна была изрезана каналами, о двух из которых уже упоминалось нами, [19] сооружались плотины, делались насыпи и проч. Царь хорошо понимал, какое благодеяние оказывает он подобными мероприятиями часто подвергавшейся страшным наводнениям Вавилонии. В надписи по случаю сооружения одного из больших каналов, Хаммурапи ставит себе в особую заслугу, что этим мероприятием он «сделал страну удобною для обработки, подобною житнице, наполненной зерном… собрал в землю Шумир и Аккад рассеянное население, напоил и накормил его, поселил его в изобилии и довольстве…». [20] В связи с мероприятиями по орошению страны находится и устройство царем в Вавилони огромного склада для зерна в целях предупреждения голода и в неурожайные годы. [21] Междоусобные войны и борьба с эламитянами, происходившие главным образом на вавилонской территории, разумеется, сопровождались разгромом многих вавилонских областей. Не мало заботливого внимания Хаммурапи было посвящено восстановлению разоренных городов и заселению их. По введению к кодексу разбросано много замечаний о деятельности Хаммурапи в этом отношении. Так, он «восстановил Эриду», «собрал воедино рассеянных жителей Исина», «даровал жизнь городу Адаб» и под. В тесной связи с этою реставрационною деятельностью царя стоят и его заботы о процветании внутренней и внешней торговли и улучшении путей сообщения, пришедших в упадок за предшествующее смутное время. Благодаря проведению каналов в самые отдаленные от Вавилона области и заботам Хаммурапи о постройке судов, между отдельными частями Вавилонии устанавливается живой торговый и промышленный обмен; так, например, безлесные области получают лес из провинций, богатых лесом, снабжая их, в свою очередь, продуктами своей добывающей или обрабатывающей промышленности. [22] Среди грандиозных сооружений, воздвигнутых Хаммурапи в разных местностях его империи, некоторые обязаны своим происхождением не одним только практическим соображениям, а также, по-видимому, и художественным мотивам. Такова, например, воздвигнутая на берегу одного из больших каналов колоссальная башня [23] в честь Синмубаллита, память которого Хаммурапи благоговейно чтил. Общественные работы, веденные Хаммурапи в столь обширных размерах, понятно, требовали огромного количества рабочих рук. Здесь, на помощь приходила одна из натуральных повинностей, нечто в роде барщины. В письмах к Синиддина встречается много указаний на отбывание подданными Хаммурапи этой повинности, сущность которой состояла в том, что житель известного округа был обязан участвовать не только в работах, вызываемых потребностями родного округа, но, по царскому приказу, являться и на работы, вызываемые нуждами общегосударственными.

Религия и культ пользовались очень благосклонным вниманием царя. Построение, возобновление, украшение и материальное обеспечение храмов было, по-видимому, любимым делом Хаммурапи. По введению к сборнику разбросано много упоминаний о царской заботливости в этом отношении. [24] В надлежащем почтении не отказывалось при Хаммурапи и иноземным плененным божествам. В одном из писем к Синиддина, [25] вскоре после победы над Римсином, Хаммурапи приказывает доставить в Вавилон взятые в плен статуи эламских богинь с подобающею заботливостью о них. Для статуй должны быть приготовлены особые священные лодки, тащить которые по канатам должны специально назначенные для этого люди. Статуи должны быть сопровождаемы свитою посвященных богиням женщин, а для охраны богинь во время путешествия должны быть отряжены солдаты. Во все время путешествия должен отпускаться обильный провиант для жертв богиням и на содержание их свиты. Чрез несколько времени после этого, царь приказывает Синиддина отвезти статуи обратно в их провинции с такою же заботливостью и благоговением, с какими они были доставлены в Вавилон. [26] Вполне правильно оценивая значение религиозного культа, как громадной государственной силы, Хаммурапи не хотел выпускать ее из-под своего непосредственного влияния и потому входил во все стороны религиозной жизни. Некоторые же, по-видимому, наиболее важные, с государственной точки зрения, классы жрецов, как, например, «предсказатели», находились в непосредственном ведении самого царя. Хаммурапи берет на себя даже дело окончательного установления календаря и определения дополнительных месяцев года, что обычно входило в число функций вавилонских жрецов-звездочетов. «Так как», пишет он к Синиддина, «в календаре имеется пробел, то вставь в качестве второго Элула наступающий месяц и, вместо того, чтобы подати поступать в Вавилон 25 числа месяца Тишриту, распорядись, чтобы она поступала в Вавилон 25 числа второго Элула». [27]