— Мы еще увидимся, Вернон. — И быстро удалился.

Наверное, через десять минут после этого на письменном столе Ника Миллера в отделе расследования уголовных преступлений зазвонил телефон. Он тут же поднял трубку и услышал хриплый от многолетнего пьянства и болезней голос:

— Это вы, сержант Миллер? Я Моряк — Моряк Хейген. Звоню из таксофона на Сити-сквер. У меня кое-что есть для вас. Хотите знать?

— Зависит от того, что вам приспичило сообщить, — ответил Миллер.

— О типе, который отобрал у Гарри Фолкнера это самое «Фламинго»! О Максе Верноне.

— Встретимся у фонтана через пять минут! — крикнул сержант в трубку и немедленно вскочил.

Когда Миллер вошел, Вернон находился в главном зале казино и наблюдал за приготовлениями к вечернему открытию.

— Вы можете получить сюда постоянный пропуск, — сказал он Миллеру.

— А вам хорошо было бы прекратить пустую болтовню, — отрезал тот. — Что случилось в «Булл и Белл»?

— Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы.

— Дункан Крейг заходил к вам туда не более часа назад. Насколько я понимаю, он грозился убить вас.

Вернон оперся о край стола, на котором стояла рулетка, и тихо рассмеялся:

— Кто-то подшутил над вами, приятель.

— Это серьезно, Вернон, — настаивал Миллер. — Меня не волнует, что будет с вами, меня беспокоит, что произойдет с Дунканом Крейгом.

Вернон пожал плечами:

— Насколько я понимаю, все уже позади и ничего не вернешь. — Он взглянул на часы. — Крейг хоронит свою дочь на кладбище церкви Святой Джеммы в четыре часа. Я послал венок. А что я еще мог сделать?

— И вы это сделали?! — изумленно воскликнул Миллер.

— Надо правильно поступать во всех случаях. — Вернон отвел глаза.

Миллер вынул из карманов руки и сжал кулаки. Одно мгновение, которое показалось ему очень длинным, он боролся с импульсивным желанием вбить ему зубы в его же глотку, а потом он повернулся на каблуках и быстро зашагал к выходу. Вернон тихо рассмеялся за его спиной.

Когда Миллер подъехал к церкви Святой Джеммы, дождь пошел сильнее. Он оставил свой «купер» на главной дороге, вошел в боковую дверь церковной ограды и направился по узкой аллее, обсаженной тополями, к кладбищу.

Пройдя немного, он услышал голос отца Райана, а потом увидел его. Вокруг открытой могилы стояло не более полудюжины человек. Старый священник с непокрытой головой под дождем читал заупокойную молитву.

Миллер сошел с дорожки и стал позади большого мраморного памятника. Немного спустя отец Райан закончил молитву и группа людей распалась. Гарриет Крейг горько заплакала и отошла в сопровождении горничной Дженни. За ними шел отец Райан. Крейг остался один у могилы, и Миллер подошел к нему.

— Война не поможет, — тихо сказал он. — Это не вернет Джоанну.

Крейг резко обернулся к нему:

— Вы что, умеете читать мысли?

— Я знаю, что случилось сегодня во второй половине дня в «Булл и Белл».

— Не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите.

— То же самое мне только что сказал и Вернон, когда я с ним встретился. Но кто-то вывихнул Гарри Парсону плечо и сломал ему нос. Кто бы это мог быть, черт побери? Мистер Никто?

Крейг посмотрел вниз, в могилу.

— Она была чудесным ребенком, сержант. Сколько грез ушло с ней, как дым.

— Вот только жаль… венок тут…

Крейг обернулся и нахмурился:

— Какой еще венок?

— Венок, который прислал Вернон. Одному Богу известно, откуда в нем столько ехидства.

— Рад сообщить вам, что у вас неверные сведения, — ответил полковник. — Мы определенно не получали никакого венка от Макса Вернона.

Дождь пошел еще сильнее, и он поднял воротник.

— А теперь вы должны извинить меня, но Гарриет сегодня неважно себя чувствует. И мне хотелось бы доставить ее домой как можно скорее.

— Конечно. Если я смогу чем-нибудь помочь…

— Не думаю, — коротко улыбнулся Крейг, пожал ему руку и быстро пошел прочь.

Миллер следил за ним, покуда он не скрылся за углом церкви, а потом направился к своей машине.

На следующее утро, уже после десяти, у Макса Вернона был поздний завтрак. Он сидел за маленьким столом возле камина, когда раздался стук в дверь и вошел Карвер.

— Ну что там еще? — раздраженно бросил Вернон.

Не говоря ни слова, Карвер протянул ему очень красивый венок из белых лилий.