Впервые знакомиться Алексею выпало на птичьем рынке, который все называли «Птичка». Пошел отсчет времени, и его сердце забилось часто-часто, как во время зачетного училищного кросса. «Так, ввяжемся в бой, а дальше посмотрим» – с таким напутствием самому себе он двинулся на невидимую баррикаду. Потыкавшись по рядам, он заговорил с женщиной, продававшей попугаев. Но вышло неловко, по-детски нескладно, и опытная продавщица тотчас заметила, что он – явно не покупатель. «Брать собираетесь или голову морочите из любопытства?» – сердито спросила она, и Алексей вместо развития убедительной аргументации предпочел поскорее ретироваться. Он пытался сосредоточиться и не мог – для него, явного интроверта, показная игривая общительность являлась противоестественной, ненатуральной. В эти двусмысленные для себя мгновения Алексей вспомнил напутствующий инструктаж преподавателя. «Ни в коем случае не воспринимайте задание как игру. Только как самую жизнь, как роль, в которую необходимо вжиться. Представьте себе, что такая ситуация действительно вами проживается, причем так, чтобы сам Станиславский не сказал вам свое знаменитое „Не верю”». Мысленно повторив слова преподавателя, Алексей увидел ряд продавцов рыболовецких снастей и, издалека тщательно прицелившись, направился к моложавому, немного сутуловатому мужчине пенсионного возраста. По тому, как заботливо перебирал продавец снасти своими заскорузлыми руками, как подробно он объяснял особенности каждой детали, Алексей быстро уловил, что перед ним рыбак. Поэтому, перебирая крючки и лески, он невзначай поинтересовался, где бы тут, в окрестностях Москвы, можно порыбачить. Для верности добавил, что он приехал из Рязани погостить у родственников и дома знает немало отменных местечек для рыбалки на Оке. С открытой, располагающей улыбкой поделившись информацией о себе, Алексей между делом поведал, что там можно за час-другой поймать до десятка рыбешек, и он для убедительности руками показал размер. На самом деле Алексей лишь раз выезжал на Оку вместе с Алей да одним сослуживцем с семьей, у которого была лодка; тот-то парень и был заядлым любителем да и немалым знатоком рыбалки. Но времени было в обрез, и Алексей начал действовать решительно, хотя и не отклоняясь от имеющейся у каждого тщательно выверенной и утвержденной легенды. Кроме того, на одном из первых занятий по агентурно-разведывательной психологии Алексей услышал, что неожиданно высказанные доверие и откровенность часто располагают к себе и вызывают ответную реакцию. А выстраивание ситуации таким образом, чтобы соответствовать социальному уровню и индивидуальным интересам собеседника, может ускорить его ответную реакцию и увеличить уровень расположения. И Алексей попал в точку. Человек тот оказался довольно одиноким и при этом до безумия увлеченным рыбаком. За несколько минут он не только рассказал Алексею все прелести ближнего Подмосковья, но и сам предложил присоединиться к нему в будущее воскресенье. Быстро перебрасывая мячик разговора, они обнаружили возрастающий взаимный интерес, и в конце концов Алексей оказался счастливым обладателем имени и телефона своего собеседника. Уже возвращаясь к пункту сбора группы, Алексей подумал, насколько правы были преподаватели, когда требовали не только естественности, но и искреннего интереса к человеку, с которым необходимо было «работать». «Игра должна перерастать в жизнь, игра должна быть жизнью», – мысленно повторял Алексей.

Правда, отличной оценки за первую «работу в городе» капитан Артеменко так и не получил. Он был поражен, когда на следующий день во время разбора занятия слушателям были продемонстрированы видеозаписи их выполнения первого зачетного задания. И не просто продемонстрированы, но прокомментированы все действия, каждый жест и каждая произнесенная фраза. Первоначально вся группа была шокирована: каждого так или иначе пронзило осознание полной подконтрольности с этого момента системе, зоркий глаз которой мог оказаться в самом неожиданном, может быть крайне нежелательном, интимном месте. Алексей на какую-то долю секунды почувствовал тревогу, связанную со смутным, противоречивым ощущением собственной принадлежности чему-то незыблемому, глыбообразному, ненасытному и желающему владеть его душой и разумом безраздельно. На миг ему стало страшно за себя и за свою семью. Но когда первый шок прошел, он испытал облегчение, а вместе с ним другое чувство – гордости. В самом деле, чего ему опасаться, ведь это счастье, что он оказался среди немногих, кому система раскрыла свои железные объятья. Похоже, что и другие члены группы успокоились, особенно, когда комментарии начали снабжаться веселыми словечками или фразами товарищей типа «О-о, а это тот еще Штирлиц!», «Вот оно, лицо настоящего разведчика!» или «Смотри-смотри, как подкатывается!» Перевод ситуации в комическую плоскость и расслабил, и дал ясное представление о неопытности и несуразности действий при выполнении даже такого пустякового задания. Алексей не сразу узнал себя: с экрана на него смотрел озабоченный и несколько испуганный молодой человек, спортивной походкой рыскающий по рынку. Глядя со стороны на себя с плотно сжатыми челюстями и оценивая предвзятым взглядом, капитан Артеменко дал обещание отныне довести до автоматизма, до совершенства контроль за каждым словом и каждым движением, действовать так, как если бы вся его жизнь кем-то записывалась и анализировалась. «Как же мог я вести себя столь неосмотрительно, чтобы даже не заметить наружного наблюдения, ведь все были предупреждены заранее?» – спрашивал он себя со всей строгостью и не находил ответа. Однако оценки преподавателей оказались более мягкими, принимающими во внимание волнение слушателей. Зато четыре часа разбора действий каждого дали много пищи для размышлений, побуждали постигать искусство артистичного проникновения в чуждую среду, внедрения в чужую интимную зону, постижения чужого образа мышления. Главными ошибками Артеменко и почти всех его товарищей профессионалы назвали неспособность слиться со средой, стать ее органичной частью, вести себя точно так же, как основная масса, и ничем, абсолютно ничем не выделяться. Особенной критике подвеглись нервозность, поспешность и ненатуральность выполняемых действий. К самому разговору с рыбаком специалисты претензий не предъявили, хотя тут не обошлось без курьеза: рыбак тот на поверку оказался бывшим сотрудником Курчатовского института. Он, правда, не распространялся о ядерных реакторах, но в группе надолго запомнили, как при упоминании этой информации преподаватель САР чуть не присвистнул: «Да вы, 508-й, черт возьми, на какую разведку работаете?!» Шутка эта еще долго ходила по группе, напоминая о том, какими непостижимыми и забавными могут оказаться подброшенные самой жизнью случайности.

– Запомните, информационное противоборство станет одной из ключевых составляющих войн XXI века. Успех на многочисленных фронтах этой войны может существенно ограничивать маневр правителей стран Запада, во главе с США, в их патологическом противодействии росту влияния России в мире и, особенно, на постсоветском пространстве. – Полковник Сташевский всегда говорил увлеченно, с возвышенной интонацией, хотя и почти без жестикуляции. В каждом мимолетном движении преподавателя агентурно-разведывательной психологии, в каждом его слове угадывалось не просто безукоризненное знание предмета, но и замечательная, проникающая в каждого сила увлекающей убежденности. Этот человек искусно и незаметно заманивал заглянуть внутрь некого ларца колдуна, в котором содержались и изощренные яды, и мудрые противоядия. Алексей его особенно любил за панорамное представление идей, многогранность натуры и способность ненавязчиво выйти за рамки предмета. Он нисколько не обращал внимания, что некоторые из его товарищей не особо проникались рекомендациями, выходящими за рамки их оценок и рейтингов в этом учебном заведении, порой нетерпеливо ерзая на жестких стульях маленьких аудиторий. Он же готов был завороженно слушать этого мага часами, хотя на пространные вещи тот выделял лишь редкие минуты:

– Я, возможно, выхожу, за рамки преподаваемой дисциплины, но уверен, что размышления на эту тему позволят вам лучше понять механизм и направления применения самой психологии для достижения тех или иных задач государства. Я беру на себя смелость утверждать, что времена разведчиков, занимающихся сугубо добычей информации, скоро станут историей. Уже сегодня на первый и главный план выходит информационное противоборство, осуществление жесткого информационного влияния. А в начале XXI века проблема информационного влияния затмит все остальные задачи разведки. Мы проанализировали деятельность разведывательного сообщества Соединенных Штатов и пришли к однозначному выводу, что информационно-технологическое превосходство уже давно выведено в основную задачу американских разведок. Виртуальное пространство с некоторых пор приобрело еще большую важность, чем реальное. С точки зрения, разумеется, ведения войны нового типа. Стало быть, если мы хотим победить в цивилизационном конфликте «Россия – Запад», то должны, пусть не забыть совсем, но уменьшить до десятых долей процента физические диверсии и до десяти – пятнадцати процентов – непосредственное добывание информации. Восемьдесят пять – девяносто процентов деятельности стратегической разведки будущего – это влияние. Влияние на всех уровнях, от изменения взглядов конкретной, отдельно взятой личности до изменения общественного мнения в той или иной стране в выгодную нам сторону. Мы должны признать, что разведка, стратегическая разведка, становится уникальным, универсальным и исключительно утилитарным средством влияния государства. Три «У», запоминайте это, ибо вам придется вносить коррективы в работу военной разведки России. Мы должны научиться преподносить информацию так, чтобы она действовала, как вакуумная бомба, чтобы она разрывала мозги и затем создавала совершенно иные впечатления, новые образы, картинки, выгодные нам. То, на что раньше, во времена Советского Союза, уходили недели, скоро будет решаться за считанные минуты. Или даже секунды… Раньше, чтобы легализовать какую-нибудь информацию влияния, сотруднику спецслужбы приходилось ехать в командировку в какую-либо дружественную страну, например в Индию. Открывать там газету, которая могла выйти всего лишь в нескольких номерах. Издавать эту газету с одной-единственной целью – чтобы важную, заранее заготовленную информацию, может быть, даже единственное информационное сообщение на два-три абзаца, могло перепечатать всемогущее ИТАР-ТАСС. И сделать инъекцию всему миру, вызвать жар у западных правительств.

– Анатолий Иванович, а почему нельзя было сразу пустить информацию от ИТАР-ТАСС?

– Источник информации должен быть нейтрален. Вне подозрений, как жена Цезаря. Тогда к информации будет доверие. И заметьте, – при этих словах полковник менторски вскидывал указательный палец вверх, и создавалось впечатление, что он любуется собой, – на самом деле мы гонимся не за фактами, а за интерпретациями. Факты поставляет независимый в кавычках, скрытый источник, выгодные интерпретации порождаем мы – спецслужбы.

Слушая, Алексей чувствовал, что этот преподаватель совсем не похож на остальных. Если большинство из них делали упор на локальные навыки и понимание деталей, то Сташевский объяснял, для чего, в конечном счете, необходимо владеть деталями. Порой он даже казался белой вороной среди других преподавателей, принадлежавших скорее к категории опытных дрессировщиков, занимающихся натаскиванием служебных собак. Сташевский же всегда проводил прямую линию от какой-либо конкретной мелочи к основному ядру, составляющему стратегию разведчика или даже всей разведывательной структуры. Он легко оперировал при этом бесчисленным множеством примеров, вызывая у каждого ассоциативные картинки, визуальное понимание силы мистического шаманства тайного влияния. Ему были известны многие занимательные истории воздействия психологии, от хитроумных приемов древних римлян до черной магии доктора Геббельса. Начав на первом курсе с возможностей этой великой науки в осуществлении скрытого влияния на отдельно взятую личность, полковник Сташевский прежде всего заставлял искать скрытую акцентуацию любого собеседника. Он утверждал, что в любом, даже самом психологически подготовленном человеке, можно при желании отыскать такие струны, на которых можно откровенно играть, используя широкий арсенал средств, от тайного льстивого поглаживания и поощрения к авантюрному действию до открытого, грубого шантажа. «Везде на планете, где существуют любые формы жизни, есть охотники и их добыча. Так вот, с помощью таинств психологии вы, находясь среди людей, всегда должны оставаться охотниками и никогда не становиться добычей», – определил назначение предмета ментор, перефразируя известного философа, и такой подход Алексею понравился. Преподаватель подвиг каждого слушателя сделать своей настольной книгой канонизированный в академии труд Карла Леонгарда «Акцентуированные личности». Но он не столько обязывал учеников понимать название типов тех или иных личностей, сколько учил точно улавливать, какую форму воздействия избрать, исходя из прогнозируемого поведения того или иного человека. Сташевский неустанно повторял слова немецкого психоаналитика о том, что нет и не может быть жесткой границы между нормальными, средними людьми и акцентуированными личностями, добавляя от себя, что при рассмотрении любой личности под микроскопом всегда можно найти признаки нужной разведчику патологии. Или, другими словами, хотя бы легкой акцентуации, которую вполне можно использовать в своих целях. «Акцентуация является тем раствором, на котором замешан фундамент каждой личности, и если вы проясните акцентуацию, личность становится расшифрованной. Потому что никакая ее надстройка не может быть прочнее фундамента», – часто повторял Сташевский. Затем он заставил слушателей перепахать вдоль и поперек некогда секретный доклад психоаналитической лаборатории Вальтера Лангера о мышлении Адольфа Гитлера, настаивая на том, что каждый уважающий себя разведчик должен владеть принципами моделирования поведения разрабатываемого человека. Разумеется, «Язык телодвижений» Аллана Пиза и всех его многочисленных последователей, «Мотивация и личность» Абрахама Маслоу, «Психология лжи» Пола Экмана были подробно разобраны под углом практического применения разведчиком. Также, как подробнейшим образом исследованы сексуальные влечения по Фрейду, психотипы по Юнгу, психология толпы по Лебону, психопатология масс по Франклу, комплекс неполноценности по Адлеру, агрессия по Берковицу или притязания по Левину. Безоговорочные симпатии к полковнику Сташевскому Алексей уловил у себя тогда, когда убедился, что преподаватель держит руку на пульсе происходящего в мире психоанализа. Он был немало поражен, когда едва только появившиеся в Цюрихе и Висбадене первые книги Карстена Бредемайера об эффективном и изощренном применении речевых компонентов для достижения влияния на собеседника фантастическим образом оказались в академии и немедленно были переведены на русский язык. Артеменко сделал вывод, что российская разведка не только всесильна, но и молниеносна в исполнении своих намерений.

Сташевский был дока в вопросах введения людей в различные психические состояния и использования затем этих состояний для скрытого влияния. Он был сам мастером любой имитации требуемых черт, мог артистично подцепить и виртуозно потянуть за невидимую ниточку любую, даже «бронированную» личность. И магии психологии научил всех тех учеников, которые оказались чуткими к его слову, жаждущими постичь дар колдунов и провидцев. Уже после первого курса многие из слушателей были способны распознать по жестам сильные и слабые стороны своих собеседников, понять образ чужого мышления по одежде, предпочтению цвета, предметам личного обихода, небрежно брошенным словам или случайным выразительным жестам. После второго курса они уже научились выуживать ту или иную информацию, используя отточенные собственные методы, а с помощью различных паралингвистических приемов часто заставляли какого-нибудь незнакомца радоваться или нервничать, сопереживать несуществующему несчастью и, подобно яростному льву, бросаться в атаку.

– Порой вам достаточно одного слова, чтобы ввести оппонента в необходимое психическое состояние, которое станет стартом вашего неоспоримого и длительного влияния на него, – утверждал демонический учитель, почти не меняясь в лице, внешне безучастном. А впечатление порой создавалось, будто лицо его высечено из дерева и потому лишено мимики, тогда как он демонстрировал лишь уникальный уровень самоконтроля. Затем он рассказывал о различных уловках и приемах. А еще он позволял слушателям задавать себе любые вопросы, и порой Алексею казалось, что он делает это из спортивного интереса, из азарта проверить самого себя, решая всевозможные головоломки.