А мы отправились дальше в том же порядке: я впереди, Марика за мной, старшина в арьергарде.

Внезапно воздух передо мной задрожал. Я ощутил заряженность атмосферы подобно тому, как бывает летом перед грозой. Казалось, всё вокруг было пронизано электричеством, протяни руку и с кончиков пальцев сорвутся молнии, как в опытах Тесла.

Небо приобрело багровый оттенок, снег полыхнул фиолетовым огнём, а на моих ладонях опять заплясало голубоватое пламя. Я оглянулся. Так и есть: старшина и Марика превратились в сияющие факелы. Они стали похожи на спустившихся на землю ангелов возмездия, только не хватало пылающего меча в одной руке и пламенеющего креста в другой.

Впереди появился портал с радужной плёнкой на дрожащей поверхности. Видно, я перешёл на новый уровень, раз он открылся сам собой без фаербола и заклинаний. Или его открыл кто-то другой?

Ладно, чего гадать? Время действовать!

Я сделал ещё несколько шагов, встал вплотную спиной к воротам в иное измерение. Сзади раздавалось потрескивание, с каким проплывали волны по "луже с нефтяным пятном", ощутимо тянуло серой.

— Пётр Евграфович! Прошу вас, обещайте защитить Марику, что бы сейчас ни произошло. Помогите ей выбраться отсюда.

— Товарищ полковник, что с вами? О чём вы говорите? — старшина, обогнув Марику, двинулся ко мне, выбрасывая снегоступами фонтанчики снега.

— Остановитесь! — крикнул я, выставив руку ладонью вперёд. — Больше ни шагу, иначе вы рискуете не только собой, но и всем миром.

Синцов остановился. Я торопливо продолжил, слыша, как усилился треск за спиной:

— Я не полковник, а обычный студент из будущего. Это долгая история, старшина, мне её некогда сейчас рассказывать. Скажу только, что у вас есть сын, и он очень любит вас…

Я видел, как менялось выражение его лица. Непонимание, удивление, недоверие. Почти весь спектр эмоций за короткий миг.

Марика смотрела на меня встревоженным взглядом. Плохо понимая по — русски, она по моему голосу догадалась, что всё изменилось и до Рагнарёка осталось не так много времени.

— Прощайте, Пётр Евграфович! Берегите себя и Марику, спасите её!

Я сделал короткий шаг назад и, словно аквалангист, упал спиной в портал.

На этот раз падение длилось намного дольше. Если прошлый переход занял от силы тридцать секунд, то теперь я несколько минут мчался по разноцветному тоннелю.

Едва я вылетел из раскрывшихся врат, как они с громким хлопком исчезли позади меня. Следуя по глиссаде, я пронёсся по воздуху и с размаху вошёл головой в глубокий сугроб.

Меня сразу подхватили чьи-то крепкие руки. В следующий миг я уже стоял на ногах в окружении группы рослых эсэсовцев. Один из них вытащил из сугроба фуражку, стряхнул с неё снег и нацепил мне на голову.

— Здравствуй, Отто!

Я повернулся на женский голос и почему-то нисколько не удивился, увидев Сванхильду. Чёрные обтягивающие брюки, высокие сапоги по колено, кожаная приталенная курточка с меховой оторочкой, норковая шапочка а — ля нацистская кепи. Вылитая злодейка из комиксов. Сходства добавлял гибкий стек, которым она постукивала по голенищу.

Рядом с баронессой стоял Дитер. У его ног лежали сваленные в кучу "акваланги", на левом запястье поблёскивал украденный у меня браслет.

Вспыхнула память. Я увидел фабрику Кригера в первый день своего присутствия там, солдата с метлой возле домика для персонала и отдающего ему распоряжения унтерштурмфюрера. Это был Дитер.

Меня словно током шибануло, я чуть не подпрыгнул на месте, когда все кусочки мозаики сложились в одну картину. Шпеер здесь не причём. Это не он разгромил лабораторию Валленштайна, не он притащил вакцину на фабрику незадолго до нашего налёта, и не он превратил Лёху — морячка, Валдиса и других партизан в вервольфов. Это сделал Дитер!

Во как! Выходит, наш побег из Берлина был специально подстроен, чтобы привезти сюда эти "акваланги". Ну теперь хотя бы понятно, почему двигатели "юнкерса" оказались прогретыми, а на борту находился запас топлива.

Интересно, а что в этих баллонах? Неужели газ из лаборатории Валленштайна? Но для чего он нужен Сванхильде? Что она задумала?

Лихорадочный поток мыслей прервала баронесса:

— Или лучше звать тебя настоящим именем?

— Зови, как хочешь, — ответил я и посмотрел по сторонам. В отличие от первого перемещения, когда я попал в какой-то старинный замок, теперь я оказался в лесу, поразительно похожем на тот, с которого всё началось. Те же высокие сосны, кусты, а вон там развилка из двух меднокорых деревьев. Ну, точно тот самый бор, только тогда было лето, пели птички и порхали бабочки, а сейчас зима и вместо насекомых в небе кружит снег.

— Хорошо, Алекс, — произнесла она моё имя на западный манер, — мне так даже удобнее. Всё-таки Отто был моим мужем, вместе с ним я прожила не худшие свои годы и не хотела бы сейчас попусту трепать его имя. Пусть он наслаждается заслуженным покоем, — она осенила себя сатанинским знамением, рисуя в воздухе перевёрнутую звезду. — А ты — молодец, неплохо держишься, я не чувствую в тебе страха. Другие вели себя гораздо хуже.

— Что значит другие? — спросил я, наблюдая за медленным угасанием пентаграммы. Пылающие линии постепенно затухали подобно тому, как гаснут бензиновые дорожки на стекле.