этих событий наш .несчастный мозг оказался в двойственном положении

С одной стороны, он унаследовал инстинктивно - гормональные ценности животного мира. Эти поведенческие корни делают из нас обыкновенных млекопитающих, которым безразличны социальные и духовные начинания наивного гуманистического сообщества. Звериный индивидуализм аморален и направлен на решение исключительно личных проблем биологического происхождения. Достаточно оглянуться вокруг, чтобы обнаружить несомненные примеры этого архаичного поведения.

С другой стороны, в результате искусственного отбора возникли развитые лобные области, которые, выполняя тормозные функции, позволяют поддерживать социальные отношения. Эти центры мозга наделили человека не только достоинствами, но и недостатками. Мы получили невероятное для биологического мира снижение агрессии, способность к обмену пищей с неродственными особями и возможность формирования длительных социальных контактов. Вторичными производными этих эволюционных приобретений стали гуманистические идеалы, сопереживание, покаяние и различные моральные правила.

Платой за эти достоинства были пассивность, конформизм и скрытые социальные системы подавления проявлений индивидуальных особенностей поведения. Кроме очевидных личностных потерь, возникли и скрытые проблемы мышления. Самой значимой из них является двойственность сознания, которая тиранит наш несчастный мозг уже сотни тысяч лет.

Вменяемый человек из собственного опыта знает, что обдумывание любого вопроса неизбежно приводит к нескольким решениям. Всегда существует необходимость выбора между альтернативными вариантами поступков, которые различаются по последствиям. Как правило, в повседневной жизни сущность выбора сводится к поиску компромисса между желанием совершать одни действия и необходимостью осуществлять совершенно другие.

Самые сильные, но скрытые человеческие желания и цели обычно происходят из нашего далёкого обезьяньего прошлого. Они являются продуктом инстинктивно-гормональной мотивации поведения и направлены на решение простых биологических задач. При этом не имеет значения форма, которую приобретают эти желания. Их реальное содержание может быть скрыто за самыми благородными и честными поступками или сильно отсрочено по времени. Тем не менее главными мотивами человеческого существования продолжают оставаться поиски пищи (денег), самки (размножение или его однополая имитация) и доминантность (максимальный иерархический статус в существующей популяции).

Универсальный набор желаний инстинктивен и характерен для всего искушённого человечества. При этом искренняя целеустремлённость к золочёному роллс-ройсу и дворцу на французской Ривьере, по сути дела, особенно не отличается от тайного духовного подвига или рискованного покорения космоса. В обоих случаях тщательно скрытым мотивом является инстинктивная доминантность, одинаково привлекательная как в сочетании с публичной демонстрацией, так и в форме тайного осознания собственной исключительности. Эгоистичный и самовлюблённый мозг в обоих случаях получит заслуженный набор внутренних наркотиков и ощущение биологического торжества над окружающими.

С такими мощными инстинктивно-гормональными механизмами контроля поведения трудно спорить и им почти невозможно сопротивляться. Их успешность подтверждают 65 млн лет эволюции приматов. Сам факт, что наши предки реализовались в читателях этой книги, является наглядным доказательством эффективности такого подхода. Казалось бы, противопоставить столь успешному и проверенному временем биологическому механизму выживания и размножения ничего не возможно. Однако неврологическая альтернатива инстинктивно-гормональному контролю поведения возникла в результате интенсивного искусственного отбора мозга в популяциях гоминид, архантропов и палеоантропов.

Начав скрытый и неосознанный самоотбор мозга с заданными свойствами, мы невероятно ускорили эволюцию. Всего за несколько миллионов лет искусственного сортинга возникли первые представители человечества, чей мозг смог успешно противостоять сам себе. Морфологические образования, возникшие в результате отбора социально значимых форм поведения, оказались конкурентоспособными по отношению к неврологическим плодам предыдущей биологической эволюции.

Это событие доказывает, что искусственный отбор нашего мозга был в сотни раз эффективнее естественного. Как и в случае с выведением пород собак, жёсткий направленный отбор ускоряет структурные изменения в мозге. Аналогичную динамику эволюционных процессов демонстрируют зоотехники при выведении новых пород домашнего скота. Для нас важно отметить, что в результате длительной биологической эволюции приматов и молниеносного искусственного отбора социальных гоминид возникли два комплекса центров головного мозга. Эти центры расположены в разных частях мозга и зачастую решают прямо противоположные задачи (Савельев, 2012).

Наиболее древним центром биологических мотиваций является лимбическая система. Это большой комплекс подкорковых структур, которые расположены в разных отделах переднего и промежуточного мозга. Они ответственны за реализацию большинства инстинктивных форм поведения. Лимбическая система интегрирует важнейшие инстинктивно-гормональные функции мозга, включая половую активность, агрессию, чувство опасности, обоняние, эмоции и память. Удаление части лимбической системы приводит к эмоциональной пассивности, а стимуляция — к гиперактивности.