Командуя армией, я никогда не замечал националистических пристрастий у Алиева, а вот легкая неприязнь к армянскому руководству просматривалась. Как-то на одном из военных советов в Тбилиси командующий П.В. Мельников высказал мысль, мол, пора Военный совет провести в Ереване. Но к моему удивлению, Алиев и Шеварднадзе вылететь в Ереван наотрез отказались. Они даже не попытались мотивировать свое решение.

В 1982 году Гейдара Алиевича назначили первым заместителем председателя Совета Министров СССР, он переехал в Москву. Но вскоре к власти пришел Горбачев, и звезда Алиева закатилась. Горбачев всячески ограничивал его контакты с Азербайджаном. Конечно, это вызывало обиды у гордого и честолюбивого Гейдара Алиевича, он хорошо знал республику, и его бесспорный авторитет мог бы развязать многие узелки недоверия, стабилизировать ситуацию в Азербайджане, вернуть ее в мирное русло.

Сумгаит, Карабах, изгнание азербайджанцев из Армении, безусловно, оставили рубцы на сердце Алиева. Один из лидеров народного фронта Азербайджана Рагим Казиев вспоминал: еще будучи членом политбюро, Алиев пошел на контакты с лидером НФА, фактически он был теневым идеологом народного фронта. Да и не могло быть иначе, под политическим обвалом могли быть погребены все добрые начинания. Весь 1989 год в Баку был неспокойным, в новогодние дни 1990 года толпы людей сокрушали пограничные заграждения вдоль государственной границы. Причина? Противостояние властных республиканских элит и НФА, карабахский кризис. Набрал кульминационную силу и процесс вытеснения армян из республики. И уже 13 января в Баку выехали секретарь ЦК КПСС А.Н. Гуренко и член президентского совета Е.М. Примаков.

Страсти в Баку накалялись не по дням, а по часам, на многочисленных митингах руководителей республики призывали уйти в отставку. В эти судьбоносные для Азербайджана дни Горбачев мне напоминал черепаху. Из панциря власти он высовывал свой меченый лоб, чтобы оглядеться, что происходит в округе. При малейшей опасности он снова забирался с головой в этот панцирь, надеясь отсидеться в нем до лучших времен. Надо было что-то решать с Карабахом, счет пошел уже на минуты, а Горбачев демонстрировал черепашьи скорости в этом вопросе. Его помощники сучили ножками, увязая в песках проблем под этим же панцирем власти.

Позже, размышляя над ахиллесовой пятой Горбачева, я пришел к выводу: ошибка Горбачева заключалась в том, что он попытался застолбить за собой категорию вечности, что для политического деятеля является большой ошибкой.

Войска в Баку ввели в три часа ночи, предварительно все вопросы согласовали с руководством республики – Везировым, Поляничко, Муталибовым.

Национальные конфликты начинали не рабочие и не крестьяне. Разжигали страсти интеллигенция, руководители республик. И ни в коем случае нельзя приписывать содеянное горсткой экстремистов всему армянскому или азербайджанскому народу.

Бывший народный депутат СССР Зорий Балаян, автор книг «Очаг», «Дорога», «Крылья», искал и находил единомышленников в Москве и Ленинграде.

Помню, мы отмечали юбилей Ленинградского военного округа, на который пригласили поэта М. Дудина. Когда ему предоставили слово, он немного сказал о героическом пути Ленинградского гвардейского армейского корпуса, а потом вдруг начал читать стихи о Карабахе. Я поинтересовался: «Какое отношение Карабах имеет к истории ЛенВО?» – «Но Карабах взывает о свободе! Армяне заперты в горах. Они наши единоверцы!»

Тема геноцида, армяно-турецких отношений накладывалась на всю историю Армении и, естественно, на Турцию и Азербайджан. При этом воспитывалась ненависть не к тем, «кто виноват», а ко всем азербайджанцам, что вызывало ответную неприязнь.

Активно действовало проармянское лобби и после того, как Сильву Капутикян приняли в Москве Горбачев и Яковлев, она поспешила выступить в Ереване по телевидению: «Беседа длилась около четырех часов… Заметив, что мы часто повторяем «Нагорный Карабах», товарищ Горбачев сказал: «По-моему, это слово означает «Арцах»…» М.С. Горбачев в свойственном ему стиле подыграл «знаменосцам и борцам за Великую Армению», что придало силы армянским националистам «идти на любые жертвы во имя Арцаха!».

А что же происходило в Азербайджане? Зимой 1987 года в Баку появилось историко-литературное общество «Ченлибель». Его лидерами стали М. Гатаин, политэмигрант из Ирана, Шахвердиев, методист бакинского Дворца пионеров, Н. Понахов, рабочий завода имени лейтенанта Шмидта. На волне перестройки под флагом борьбы с коррупцией они и призывали к борьбе «за чистоту нации, за объединение иранских азербайджанцев с Баку в «независимое и сильное азербайджанское государство». «Великая независимая Армения» и напротив «великий независимый Азербайджан», и никто не отважился выступить против этих бредовых идей «чистоты нации». К чему это привело? К кровавым разборкам. Этому процессу дали «зеленую улицу» Горбачев и Яковлев своей перестройкой «без руля и без ветрил».

Введя чрезвычайное положение в Баку, там удалось стабилизировать положение. Везирова сменил А.З. Муталибов, но положение в других местах – в Карабахе, Гяндже – было далеко не спокойным. В Степанакерте мы с В.В. Бакатиным застали мрачную картину – дома разрушены, голодные люди ютятся в подвалах, город был опустошен, «чистота нации» достигнута.

Нам передали, что в село Чайнекенд прибыли армянские вертолеты – мы вылетели туда. Там действительно находился один поврежденный вертолет, он доставил в Чайнекенд муку.