Пристальный взгляд в глаза — и Лита вспыхнула, вспомнив, где находится. Так близко к сидящему среди подушек мужчине в тонкой исподней рубахе, в его комнате, одна… И это уже не пугало, а вызывало какие-то другие, малопонятные чувства. Сердце под его взглядом то колотится как безумное, то сладко замирает — непривычно, волнительно… и почему-то даже приятно. Особенно когда он медленно и ласково проводит по её волосам, чуть касаясь порозовевшего ушка, гладит по руке, от кончиков пальцев до плеча, будто забывшись, ведёт выше по открытой шее…

— Что мне делать, Литушка? Когда судьбу свою повстречал, а как удержать — не знаю. Как та сказочная жар — птица, слепит и манит, а в руки не даётся, боится, что обидят её. Не бойся, не улетай от меня больше, Литушка, останься…

Туманят слова, туманят прикосновения. Руки, губы… Лиита словно во сне, околдованная нежностью и страстью влюблённого мужчины. Всё становится неважно — только он. Его шёпот, его поцелуи…

Бах — бабах!! Раздавшийся за окном грохот был таким оглушительным, что Лита аж подскочила. И пришла в себя. Отодвинулась от Яра, а потом и вовсе встала на ноги. Он попробовал удержать, но, чувствуя её напряжение, не решился настаивать.

— Уже уходишь?

— Да… Засиделась я, дел ещё много.

— Вещи собрать?

— С Фаней потолковать, — ушла от ответа девушка. — Хочу узнать, как она, и что себе надумала.

— А про тебя и купца… набрехала, да? — всё же не удержался от вопроса Ярам.

— Не набрехала. Мы с ним батюшку моего поминали, они с ним друзья оказались…

— Ясно, прости.

— Да ничего…

— Ещё придёшь?

— Вечером загляну, ненадолго.

Проводив её глазами, Яр с долгим вздохом откинулся на подушки. Скрипнула дверь, пропуская оруженосца.

— Что там во дворе грохнуло так не вовремя?

— Дак… сундук с медными тарелками с телеги упал.

— Сам упал?

Парень отвернулся к окну и засопел.

— Ну, не сам. Надо же было чем-то заняться, пока вы… Вот я и подрядился помочь.

— Сундук такой тяжёлый, или руки — крюки? — ехидно уточнил Яр.

— И то, и то. Схватил, а плечо-то не зажило как следует, вот мы и кувыркнулись…

— Эх, ты! Денег-то хватит, с купцом за ущерб рассчитаться?

— Да не побилось ничего, посуда-то медная. Разве что пара блюд погнулись маленько, так я их втихаря уже выпрямил кулаком.

Ярам устало усмехнулся и прикрыл глаза.

Фаня нашла Литу сама. Пришла к ней в комнату, встала в уголочке, понаблюдала, как гостья закончила зашивать порезанное ею платье и с довольной улыбкой спрятала его в короб.

— А я так вышивать не умею…

— А хочешь научиться?

— Да!

— Хорошо, тогда неси скорей свои пяльцы и нитки, я тебя поучу, только недолго.

Девочку как ветром сдуло. Нитки у неё оказались дорогие да красивые, а вот сами вышивки… м — да. Ну ничего, Лите было не привыкать учить младших, в деревне к ней часто обращались. Сидеть Фане до сих пор было больно — рука у отца тяжёлая оказалась, но Лита догадалась подложить на лавку подушку — и урок начался. Показала и как бабочку разноцветную вышить, и даже перо 'жар — птицы' — то самое, что в зверинце углядела. Ученица ради такого чуда прилежно два часа на одном месте отсидела, невиданное дело.

Уже прощаясь, поблагодарила и извинилась за платье. И даже со вздохом разрешила выйти замуж за Яра.

— Подслушала я у окошка, как вы с ним разговаривали… Немного совсем. Но и с того ясно мне, что любит он тебя. А, значит, меня не дождётся.

— Не грусти, Фаня. У тебя жених ещё лучше будет. Ты только не торопись, не обгоняй время. Всему свой срок.

— Угу… А зачем ты вещи собираешь? Ярам у нас ещё два дня пробудет, и тебя никто не гонит.

— Я сама себя гоню, — рассеянно улыбнулась Лиита.

— А зачем?

Задумалась. Простой вопрос — а ответить даже себе трудно.

— Хочу новый город посмотреть, в душу он мне запал. И найти там одну девушку и её бабушку, узнать, всё ли с ними хорошо.

— И только?? Неужто это главнее Яра? — изумилась Фаня. — А если он тут без тебя совсем зачахнет?

— Не зачахнет, он сильный. Не спрашивай меня больше, не знаю я. Так решила — коль он и вправду моя судьба, встретимся ещё с ним. Тогда уж больше убегать не стану, терзать его почём зря. А если нет — что ж…

— Встретитесь, конечно, — убеждённо сказала девочка. — Он-то точно знает, что ты его судьба. А вот ты сомневаешься почему-то. Неужто сердце не подсказывает? Нянька говорит, сердце первей самого человека правду знает, не обманешь его…

— А я — не знаю, — ещё горше вздохнула Лита. — Или сердце у меня такое бестолковое, или его и вовсе нет. И любить я просто не умею.

Фаня снисходительно похлопала её по руке.

— Вот ужо Яр тебя догонит — научит, не сомневайся.

И откуда у ребёнка столько взрослого ехидства?