— Ты — специалист по улаживанию дел. Так что улаживай это! Если ты на самом деле хочешь быть партнером, то ты с ним справишься.

Они вошли в резиденцию великого визиря через простую боковую дверь, явно предназначенную для слуг. Часовой приказал им оставить мечи. Затем он осторожно достал каждый из пистолетов Да Гамы и разложил их на столе. Он обращался с ними так, как будто это были спящие змеи. Да Гама подумал, не возмутиться ли, потом прикусил язык. Часовой нашел четырнадцать пистолетов, но пропустил маленький, который Да Гама прикрепил к бедру рядом с членом.

Командир подразделения быстро пошел по темным дворцовым коридорам. Да Гама беспокоился, не рухнет ли Викторио от прилагаемых усилий. Тому было трудно выдерживать такой темп.

Наконец узкий коридор открылся в огромный зал, блестевший в солнечном свете, который проникал в два высоко расположенных окна. Стены были покрыты яркой мозаикой из цветных камней и кусочков зеркала. У дальней стены ступени вели на платформу, подобную огромному куску зеркального камня. Она была окружена красными бархатными шторами.

— Пройдите вперед, — послышался низкий усталый голос.

Солдат кивнул в сторону возвышения, но сам остался сзади. Фаранги приблизились к ступеням. Да Гама обернулся и увидел, что командир подразделения уже покинул зал.

Когда они приблизились, маленький чернокожий мальчик-евнух раздвинул в стороны тяжелые шторы.

— Подходите, подходите, — сказал голос. — Ближе.

Теперь Викторио и Да Гама стояли всего в нескольких футах от платформы, но со своего места не могли видеть находившегося на ней человека.

Викторио низко поклонился, однако этот поклон видели только Да Гама и мальчик. Распрямившись, он тяжело вздохнул. Откашлявшись, Викторио заговорил монотонным голосом:

— О всемогущий и лучезарный! О воплощение мудрости Аллаха…

— Давайте пропустим всю эту чушь! — произнес низкий голос. — Я достаточно наслушался лести в Голконде. И к вашему сведению, сеньор Викторио, голландцы льстят гораздо лучше, чем вы.

На миг Да Гаме показалось, что визирь просто добродушно пошутил.

«Может, все не так плохо», — подумал он.

Но считал он так не дольше одной минуты.

— Что позволяет вам думать, что я позволю продать свою танцовщицу хиджрам? — рявкнул визирь.

Викторио гневно посмотрел на Да Гаму, кивнул и нетерпеливо зашевелил бровями, таким образом приказывая ему отвечать. Да Гама не знал, что сказать. Викторио нахмурился.

Великий визирь Вали-хан спустился по ступеням на толстых, как у слона, ногах. Он был полностью обнажен. Выглядел он так, словно проглотил гигантское яйцо. Темная кожа была туго натянута на широкой бочкообразной груди. Огромный круглый живот свисал так низко, что скрывал его член. Однако, к сожалению, его спина не соответствовала передней части тела. Когда он повернулся, стало видно, что его голый плоский зад трясется при каждом движении. Он хлопнул маленькими круглыми ручками.

— Где моя ванна? Принесите ванну!

Темнокожий мальчик-евнух мгновенно вылетел за дверь.

Вали-хан нахмурился, глядя ему вслед, затем повернулся к гостям:

— Ты решил поиграть со мной, Викторио? Ты подумал, что мне будет все равно? Со мной, великим визирем Биджапура? Ты собрался украсть мою вещь?

— Господин визирь… — тихо заговорил Да Гама.

— Я не к тебе обращался, Деога, а к этому жалкому старому дураку. В любом случае какое ты имеешь отношение к этому делу?

Да Гама уже собирался ответить, но вмешался Викторио:

— Теперь он мой партнер. Вы хотите знать, кто заключал сделку с хиджрами? Это он. Вините его, если хотите.

Вали-хан шагнул к Да Гаме, выпятив живот вперед. Он почти коснулся им фаранга. Да Гама пытался смотреть только в лицо визиря, а не на покрытую седым волосом грудь или, еще хуже, живот.

— Что ты на это скажешь, Деога?

Да Гама спокойно смотрел на Вали-хана, который был на несколько дюймов ниже него.

— Я не вижу, чтобы что-нибудь было украдено. Баядера никогда вам не принадлежала. Тысяча случайностей могла бы привести к такому же результату. Девушки у вас никогда не было. У вас была только надежда.

Глаза визиря заблестели.

— У меня было больше, чем надежда. У меня было обещание. Ваше обещание.

— Я понимаю, что велись какие-то разговоры о том, чтобы подарить вам танцовщицу, господин… — заговорил Да Гама, очень тщательно подбирая слова. С каждой минутой он ненавидел себя все больше и больше. — Но было ли что-то оформлено в письменном виде?

Вали-хан прищурился, глядя на Да Гаму, и у него на лице появилась шакалья улыбка. Он находился достаточно близко к Да Гаме, чтобы тот разглядел бусинки пота, висевшие на волосках груди.