Шрифт:
Младший.
Конечно; кто прожил свой век, не бывши обманут? Дивлюся, однако, всегда твоему я терпенью! Ты смейся как хочешь, а удить плотву веселее.Старший.
Дружок, без терпенья язя никогда не достанешь. Таскать же плотичек, как ты, по-моему, скучно. – Уж солнце высоко взошло, а нету талана. На белого угря которая уда ходила, Три раза ее повело и подернуло шибко; Тихохонько уду я вынул – червя постащило; Червяк был велик, заглотать, знать, не может – подумал, И выбрал поменьше, его насадил и закинул: Руки не успел отделить, как вдруг утащило На дно наплавок… подсекаю, [74] и что же? головлик, Хотя небольшой, но все не плотичка, все лучше. А! а! я подумал, так это все вы здесь шалите, Вот я вас ужо… и уду большую отбросил, А среднюю взял, червячка насадил молодого, Закинув, держу удилище в руке, и, конечно, Кусок и до дна не дошел – наплавок повернуло И тихо в камыш повезло… Подсекаю легонько… Ужасная тяга, как будто задел за корягу… В кольцо удилище… вскочил я, и сердце взыграло; Попался, мой милый, кричу, и все уды отдернул; Веду потихохоньку около стрелки налево, На чистое место, а рыба большущая, слышу, Идет тяжело, как будто в воде упираясь; Едва половина лесы показалась, и мигом, Как молонья, прянула вверх аршинная рыба… Какая ж, не мог разглядеть, задрожали и руки, И свету не взвидел от страха, что с рыбой не слажу: Крючок небольшой и леса только в шесть волосочков! Водить я ее и туда и сюда… присмирела. Гляжу, разглядел, наконец: головлина ужасный! Такого еще никогда не видал и даже не слышал. Дрожащей рукою хватаю сачок – не годится: И мал, и без зыби совсем, [75] захватить невозможно. И только я стал подводить, а головль мой стрелою Махнет из воды… и сачок я отбросил проклятый. Повел головля вверх реки, хоть до первой заводки, [76] На мелкой воде не удастся ль схватить мне рукою (Ты знаешь, в подпруде река наравне со краями); Лишь к берегу стал подводить… небесная сила!.. Головль сам собою на берег взмахнул будто птица! Обробел я пуще, и чем бы схватить поскорее Руками иль пасть на него – обезумел я, грешный, Забыл стариков запрещенье, схватил я за лесу… Леса порвалася, головль перметнулся – и в воду! А я?.. я стою, будто в камень меня обернуло, За кончик оборванной лесы держуся руками, Глаза устремив неподвижно на мокрое место, На берег зеленый, головль где лежал серебристый… И долго б стоял недвижим я, как в воду опущен, Когда бы головль мой, почувствуя острое жало, Пронзившее губу, желая его свободиться, Саженей десяток отплыв, наверх не взметнулся. Пришел я в себя, и досада меня обуяла, И в бешенстве все побросав: припасы и уды, Ушел я домой – и с тех пор со двора ни ногою. Стыжуся глаза показать; для чего мне и счастье, Когда совладеть не умел я с такою добычей? Не в добрый, знать, час я пошел, иль от встречи зловещей Нашло на меня небывалое прежде затменье. Как будто бы я не таскал и на тонкие лесы Огромных язей, а бойчее их нету и рыбы! Поверишь, товарищ, с досады от хлеба отстал я И сна по ночам не имею.74
Подсекать – вдруг дернуть уду.
75
Сачок без зыби – если сетка, к нему пришитая, коротка. Не зыблется – как мешок.
76
Заводка – узкий залив воды.
Младший.
Товарищ любезный, Забудь ты свою неудачу; и с кем не бывало Ошибки, невзгодья, на ловле недоброго часу? Пойдем-ка со мною – и время теперь золотое; Ведь после грозы и ненастья вся рыба гуляет И жадно клюет; пойдем, попытаем-ка счастье. Товарищ, ты старше меня, и разумные речи Слыхал от тебя я не раз – куда ж они делись? Не ты ль говорил мне всегда: после дождичка вёдро, А после несчастья бывает сугубое счастье?Старший.
Все так, но на счастье худое пенять мне не можно, А должно винить мне себя за свое нетерпенье, За жадность, горячность, еще же за глупую робость.Младший.
Товарищ, не ты ль говорил – не нажить нам ума Без потерь, неудач, без нужды и без разных печалей? Не ты ль говорил, что терпенье в успехе порука? Что радость без горя была б человеку не в радость?Старший.
Конечно, правдивы слова: спасибо, любезный! Меня оживил ты своей добродушною речью; Ах, добрый товарищ всего нам на свете дороже, Печаль с ним покажется легче, а радость милее!1824.
Послание в деревню *
(к А. Т. Аксакову)
Весна, весна! ты прелесть года, Но не в столичной тесноте. Весна на Деме, [77] где природа В первообразной чистоте Гордится девственной красою! Где темные шумят леса, Где воды кажут небеса, Где блещет черной полосою Под плугом тучная земля, Цветут роскошные поля! О подмосковной я природе В досаде слушать не могу!.. Засохлой рощей в огороде, Гусиной травкой на лугу, Загнившей лужи испареньем Доволен бедный здесь народ! И – зажимая нос и рот – Он хвалит воздух с восхищеньем… Нет, нет!.. Не там моя весна, Где топь, песок или сосна! В наш дикий край лечу душою: В простор степей, во мрак лесов, Где опоясаны дугою Башкирских шумных кочьёвьев, С их бесконечными стадами – Озера светлые стоят, [78] Где в их кристалл с холмов глядят Собравшись кони табунами… Или где катится Урал Под тению Рифейских скал! Обильный край, благословенный! Хранилище земных богатств! Не вечно будешь ты, забвенный, Служить для пастырей и паств! И люди набегут толпами, Твое приволье полюбя… И не узнаешь ты себя Под их нечистыми руками!.. Сомнут луга, порубят лес, Взмутят и воды – лик небес! И горы соляных кристаллов По тузлукам твоим найдут; [79] И руды дорогих металлов Из недр глубоких извлекут; И тук земли неистощенной Всосут чужие семена; Чужие снимут племена Их плод, сторицей возвращенный; И в глубь лесов, и в даль степей Разгонят дорогих зверей! Лечу в мой дом, соломой крытый, Простой, как я в желаньях прост; Куда, породой знаменитый, Скучать не придет скучный гость. Где с беззаботною душою, Свободный света от оков . . . . . . . . . . . . . . . Живал я с милою семьею; Где я беспечно каждый день Блажил мою богиню – лень! Ах! если б долга исполненьем Судьба мне не сковала рук – Не стал бы вечным принужденьем Мрачить и труд мой и досуг. Мне дико всякое исканье, Не знал я за себя просить. Противу сердца говорить, Томить души моей желанье… Противны мне брега Невы, Да и развалины Москвы! К тебе, о друг и брат мой милый, Товарищ в склонностях моих, Которому, как мне, постылы Столицы с блеском, с шумом их, К тебе лечу воображеньем: С тобой сижу, с тобой иду – Стреляю, ужу на пруду, Но не делюсь моим волненьем Ни с кем!.. и спорю о стихах Да о горячке в головах. 77
Дема – река в Оренбургской губернии, около которой места живописные и самые привольные для житья.
78
Кандра и Каратабынь – прелестные большие и необыкновенно прозрачные озера.
79
Тузлук – соленый ключ.
Май, 1830.
Москва.
Стансы*
К Александру Александровичу Кавелину,
написанные вследствие его письма, в котором он, сожалея о моей отставке, говорит, что хотя я искусно притворяюсь, но в душе не спокоен и что как ни верти, а такая отставка пятно.
Поверь, во мне достанет сил Перенести царя неправость, А возбуждать людскую жалость Я не люблю – и не любил. Спокоен я в душе моей, К тому не надобно искусства; Довольно внутреннего чувства, Сознанья совести моей. Моих поступков правоты Не запятнает власть земная, И честь моя, хоругвь святая, Сияет блеском чистоты! Не ангел царь, а человек. Я не ропщу. Безумен ропот. Я презираю низкий шепот; Как был, таким останусь ввек. Но подлые мои враги Уж не сотрут клейма презренья, Клейма общественного мненья Со лба наемного слуги.1832 г. Апрель. Москва.
К Грише*
Богородское.
1832 г.
«Поверьте, больше нет мученья…»*
1843 г. Август.
«Сплывайтеся тихо…»*
1843.
«Вот, наконец, за все терпенье…»*