– Ну что ж, возможно, это не самое комфортабельное путешествие, но зато мы возвращаемся домой, - сказала Док, кладя руку на бедро Андреа. Та в ответ крепко сжала ее ладонь.

– Почему он это сделал, Док? Зачем привез в чемодане взрывчатку? Скажи мне, что всё это подстроено, - тон девушки был больше похож на мольбу.

Харель наклонилась к ней, так чтобы Альрик не мог слышать с переднего сиденья, хотя учитывая шум двигателя и ветер, завывающий в импровизированных ставнях на окнах, Андреа сомневалась, что немец услышит, даже если они будут кричать.

– Нет, Андреа. Это была его взрывчатка.

– С чего ты это взяла?
– вытаращилась на нее Андреа.

– Он сам мне об этом сказал. После того, что ты узнала, сидя под палаткой наемников, Фаулер попросил меня помочь ему провернуть его сумасшедший план: взорвать цистерну с водой.

– Что ты говоришь, Док? Ты что-то знала об этом?

– Он приехал сюда из-за тебя, Андреа. Однажды он уже спас тебе жизнь, и согласно его кодексу чести, это обязывает его помогать тебе всегда, когда ты в этом нуждаешься. Каким-то образом, мне неизвестным, его шеф впутал тебя во всё это, чтобы заставить Фаулера приехать.

– Так вот почему Кайн сказал эту фразу насчет червяков?

– Для них ты была всего лишь средством, чтобы держать под контролем Фаулера. Все было ложью, от начала и до конца.

– И что же теперь с ним будет?

– Забудь о нем. Его допросят, а потом... он исчезнет. И прежде чем ты что-нибудь скажешь. Даже и не думай туда возвращаться.

Чудовищность этого откровения заставила журналистку на мгновение онеметь.

– Но почему, Док, - спросила она наконец, в отвращении отодвинувшись.
– Почему ты мне не сказала, ни разу за всё время? Ты клялась, что больше не будешь мне врать. Клялась, когда мы занимались любовью. Не знаю, как я могла быть такой идиоткой и...

– Я вообще много чего говорю.

Слеза скатилась по щеке Док, однако, когда она снова заговорила, в голосе ее зазвучал металл.

– У нас с ним были разные задачи. Для меня это была всего лишь одна из этих дурацких экспедиций, которые время от времени снаряжаются, да так и кончаются ничем. Я тебе уже говорила. Но он знал, что успех вполне возможен. И он должен был сделать кое-что важное.

– Что? Взорвать нас всех?

– Я не знаю, кто подложил эти бомбы сегодня утром, но поверь мне, это был не Энтони.

– И ты ничего не сказала!

– Я не могла тебе сказать, это разоблачило бы нас, - ответила Харель, отводя взгляд.
– Я знала, что нас оттуда вывезут. Я... я хотела быть с тобой. Подальше от всех этих раскопок. И подальше от моей жизни, если ты понимаешь, о чем я говорю.

– А как же Форрестер? Он же был твоим пациентом. Как ты могла его бросить?

– Он умер сегодня утром, незадолго до взрыва. Ты же знаешь, он был тяжело болен, уже много лет.

Девушка покачала головой.

Теперь я смогу получить Пулитцеровскую премию, но какой ценой?

– Просто не могу поверить, - произнесла она вслух.
– Все просто с ума посходили. Столько трупов, столько зла - и всё из-за какого-то дурацкого музейного экспоната.

– Разве Фаулер тебе ничего не объяснил? На карту поставлено гораздо больше, чем...

Харель внезапно умолкла на полуслове. Машина резко затормозила.

– Что-то не так, - сказала Харель, высовываясь через щель в окно. Здесь ничего нет.

Машину тряхнуло, и хаммер остановился.

– Эй, Альрик, что вы делаете?
– спросила Андреа.
– Почему мы стоим?

Огромный немец ничего не ответил. Вместо этого он выдернул ключи зажигания, поставил машину на ручной тормоз и выпрыгнул наружу, захлопнув дверцу.

– Черт!
– выругалась Харель.
– Нет, они не посмеют.

Однако в ее глазах плескался страх, словно знамя на ветру.

Было слышно, как скрипит песок под шагами Альрика. Он обогнул машину сзади и приближался с той стороны, где сидела Харель.

– Что происходит, Док?

Дверца распахнулась.

– Выходите, - бросил Альрик. Лицо его было непроницаемо.

– Ты не можешь этого сделать, Альрик, - ответила Харель, не двигаясь с места.
– Твоему шефу совершенно ни к чему ссориться с Моссадом. Мы очень опасные враги, знаешь ли.

– Приказ есть приказ. Выходите.

– Нет, только не она!
– воскликнула Док.
– Позволь ей уехать, прошу тебя.

Немец сунул руку за пояс и выхватил пистолет.

– Повторяю в последний раз. Выходите.