Ответом на этот вопрос стал негромкий добродушный смех, к которому присоединился и хозяин дома… Отсмеявшись, хозяин спросил:

— Плед? Сегодня довольно зябко… Впрочем, о чем это я? Уж вам-то, верно, наша промозглая лондонская погода кажется жаркой Италией.

Гость усмехнулся и отрицательно качнул головой.

— Ну я не знаю человека, который был бы равнодушен к лондонской сырости, но от пледа откажусь. В отличие от, скажем, чего-нибудь согревающего внутрь.

— Внутрь… — Хозяин откинулся в кресле и, протянув руку, взял со столика, стоящего рядом с креслом, колокольчик, тряхнул его, отчего по кабинету, да и по всему дому разнесся мелодичный звон. — Что бы я делал без этой штуки, — пробурчал он. — Уильям шляется непонятно где, когда он нужен. А ваш господин также пользуется колокольчиком, чтобы подзывать слуг? — внезапно спросил он.

Гость снова отрицательно качнул головой.

— Нет, у него для этого есть свисток. Но чаще всего и он ему не особенно нужен, потому что поблизости всегда есть человек, готовый ринуться исполнять его повеление.

— Вы тоже? — несколько сварливо спросил хозяин дома.

Но гость не успел ответить, поскольку на пороге наконец появился дворецкий.

— Уильям, сделай нам… о, ты уже приготовил? Ну ставь это горячее вино с пряностями сюда, на столик. И ступай. Мы сами за собой поухаживаем. Да… принеси еще кувшин с водой и это… русское мыло. — Он повернулся к гостю и осведомился: — Я правильно помню ваши привычки?

Гость с улыбкой кивнул.

Когда с гигиеническими процедурами было покончено и дворецкий удалился, хозяин разлил грог по стаканам, ухватил свой, сделал добрый глоток и откинулся в кресле, слегка распахнув плед.

— Скажите, барон, а что вы пьете у себя в Тартарии, когда вам холодно?

— Сбитень, — отозвался гость. — И мы предпочитаем называть свою страну Россией.

Хозяин расхохотался.

— Да знаю, знаю… можете мне поверить, я давно слежу за вашей страной и вашим царем. Чрезвычайно способный молодой человек. Да что тут говорить, достаточно посмотреть на его преданных слуг. Вот вы уже небось половину мастеров Бристоля и Ливерпуля отправили в эту вашу Московию, вкупе с двумя третями Манчестера и всеми глостерскими овцами. Подумать только! Ваше сукно начинает конкурировать с голландским… Остается возблагодарить Бога, что у вас имеется лишь один порт, через который вы можете торговать с Европой, да и у того навигация очень ограничена по времени. А то бы вы завалили своей дешевой шерстью всю Европу. И нашему лорду-председателю палаты общин стало бы не на чем сидеть.

Гость усмехнулся.

— Боюсь, вы сильно преувеличиваете возможности моей страны, как и мои собственные… Мы еще в самом начале того пути, по которому Англия движется уже десятилетия.

— Да бросьте, — хозяин дома махнул рукой, — тем более что я на вас не в обиде. Из-за этого затянувшегося глупого противостояния короля и парламента Англия теряет прекрасную возможность утвердиться в лидерах мировой торговли. В то время как ваш монарх использует для развития своей державы любые подвернувшиеся возможности. Странно, что Вильерс этого не видит… — Хозяин дома замолчал и уставился на огонь.

Гость тихо сидел рядом со стаканом горячего вина в руке. В кабинете повисла не слишком веселая тишина.

Наконец хозяин дома пошевелился и, бросив рассеянный взгляд в сторону гостя, задержал его на ножнах с саблей, прислоненных к креслу гостя. Его лицо прорезала хитрая усмешка.

— Как, кстати, ваша слава бретера и дуэлянта? Сумели за время моей отставки прибавить в свою копилку еще парочку голов?

Гость улыбнулся и качнул головой.

— Нет, с возрастом я стал более мирным… Да и как-то в последнее время никто не цепляется.

— Ну еще бы… — хохотнул хозяин. — После всех-то ваших побед… Кстати, всегда хотел спросить, где вы научились так хорошо фехтовать? У нас всегда считалось, что в поединке один на один шпага предпочтительней сабли. Но вам удалось заметно поколебать это мнение. Однако я никогда не слышал, чтобы русские считались знатными фехтовальщиками.

— Возможно потому, что они больше заняты более подобающим для дворянина делом, чем дуэли? — делано равнодушно предположил гость.

— И каким же? — хитро прищурился хозяин дома.

— Ну, например, войной. За свою страну.

Хозяин дома рассмеялся.

— Почему-то я ожидал именно такого ответа. Хотя некоторые горячие головы из молодых эсквайров, не говоря уж о подвизающихся в нашем высшем свете французах и итальянцах, с вами бы поспорили.

— Ну… им я бы об этом не сказал, — улыбнулся гость.

— Опасаетесь? — поддел его хозяин дома.

— Нет. Просто предпочитаю не метать бисер перед свиньями, — спокойно отозвался гость.

Хозяин дома в ответ одобрительно хмыкнул.

— Гордо, гордо сказано… но так все же, где вы учились? И почему сабля?

— В ответе на ваш вопрос «у кого» гораздо важнее, чем «где», — несколько витиевато начал гость. — У меня были те же учителя, что и у моего государя. Надо ли говорить, что они были лучшими из всех, кого в тот момент удалось найти? В частности, фехтованию меня учил один из испанцев — знаток той самой дестрезы, кою не все испанские идальго сумели освоить. Причем к тому моменту, когда он начал обучать нас, он изрядное время пожил не только в России, но еще и в Венгрии, и в Речи Посполитой. Поэтому и с саблею был знаком не понаслышке. А поскольку на Руси сабля распространена куда как более шпаги, он учил нас именно ей. Так что шпагой-то я владею как раз не слишком хорошо. Но сражаться саблей против шпаги или рапиры обучен ничуть не хуже, чем против сабли. А моим противникам сражаться против сабли как раз таки шибко непривычно. В этом и есть секрет моих многих побед, — скромно закончил гость и после короткой паузы добавил: — Ну и саблей гораздо легче довести схватку до первой крови либо до того момента, как изрядно порезанный противник окажется не в состоянии продолжать схватку. Чего мне обычно хватает. Я предпочитаю не доводить дело до смертоубийства. Это… не слишком поможет исполнению мною моих обязательств перед моим господином.