— Я... я не видел тебя, — наконец произнёс Тот.

— Я видела тебя, — серьёзно ответила девочка. — Я смотрю на тебя уже давно.

— О... — Тот против воли улыбнулся её торжественной выразительной манере речи. Неожиданно она улыбнулась в ответ и, наклонившись к нему, доверительно прошептала:

— Тебе не понравился ибис, правда?

— Нет.

— Мне тоже! Он хлопает на меня своими старыми крыльями. Однажды он напал на меня. Но мы не сможем избавиться от него, даже и не пытайся. Иена говорила, что госпожа моя мать хотела, чтобы ибис был в этом саду.

— А кто твоя госпожа мать? — спросил Тот, озадаченный ворчливо-фамильярным отзывом о её возможностях.

— Моя мать — царица. Но ты не должен говорить с ней обо мне.

— Царица! Госпожа Шесу — твоя мать? Значит, ты Нефер?

— Нефер? Конечно, нет! — воскликнула девочка с таким явным презрением в голосе, что он снова улыбнулся.

— Тогда кто ты?

— Я Мериет.

Имя Тоту было незнакомо. Он повторил вслед за ней, слегка запнувшись на непривычном египетском сочетании «р» и «и», чем вызвал у девочки приступ звонкого смеха. Она зажала рот руками и уставилась на него искрящимися глазами.

— Не Майет, — выговорила она сквозь смех.

До Тота дошло, что он со своим вавилонским акцентом произнёс её имя как «кошка». Чтобы сгладить неловкость, он быстро сказал:

— Да, Майет! Такое должно быть твоё имя. Ты похожа на маленького котёнка.

Ещё мгновение она сидела совершенно неподвижно, глядя на Тота округлившимися от застенчивого удовольствия глазами. Потом, вновь приняв свою странную взрослую позу, она сказала любезным тоном, будто делала ему подарок:

— Мне шесть лет. Как твоё имя?

— Тот. Мне одиннадцать.

Она была очень маленькая для шести лет. Мальчик заметил это, но промолчал на случай, если Мериет ненавидит такие замечания так же, как и он сам. Она действительно была похожа на котёнка острым подбородком и большими, чуть раскосыми глазами. Она также была похожа на госпожу Шесу.

— Почему я не должен говорить о тебе с твоей матерью? — спросил он.

— Потому что она не любит меня.

— Почему же, ведь она должна тебя любить?!

— Нет, не любит, — торжественно настаивала девочка. — Потому что Амон послал ей меня, а не мальчика. Так говорит Иена.

— А кто такая Иена?

— Моя нянька. Она любит меня. А больше никто меня не любит — им нельзя. Мне говорила Иена.

— Кто это — другие?

— Ты их знаешь. Князь Сенмут, и князь Нехси, и князь Футайи, и князь Инени... и господин Хапусенеб, и ещё... ты знаешь.

— О! — слабо улыбнулся Тот. — Если ты говоришь о них всех — значит, меня тоже никто не любит.

— Да, — согласилась она, но удивлённо взглянула на него.

— А кого же они любят? — с некоторой горечью спросил он.

— Нефер, — к его удивлению, ответила Майет.

Тот какое-то время рассматривал девочку, пытаясь вспомнить её старшую сестру. Он смог восстановить в памяти только совершенно непохожего на эту малышку тощего бледного ребёнка, который всё время пытался стукнуть его.

— Ты любишь Нефер? — спросил он.

— Нет. — Она пожала плечиками, опять с этой странной для её возраста взрослой манерой. — Да я и не играю с Нефер.

— А с кем ты играешь?

— Сама с собой. И с Иеной, когда она не занята. — Она заколебалась, пристально глядя на него, и добавила: — Теперь ты будешь здесь жить?

— Я не знаю. — Тот повернулся и посмотрел наружу, на изумрудные лужайки, на пчёл, жужжавших над клумбами, на маленький пруд. — Я жил здесь, — с тоской сказал он. — Я играл в этом саду целыми днями, каждый день. Это было так чудесно...

— Почему же я тебя не видела?

— Потому что я ушёл отсюда давным-давно. Я вернулся в сад только сегодня.

— А теперь это больше не чудесно? — тихо спросила она. Он обернулся и увидел, что её маленькое личико отражает его собственную печаль.

— Нет, — ответил Тот после короткого раздумья. — Здесь так же красиво, но всё как-то изменилось. — Внезапно он почувствовал, что не может больше смотреть на девочку, не может больше видеть её лицо, в котором как в зеркале отражалось всё происходившее в его сознании. — Мне нужно идти, — пробормотал он, поспешно отворачиваясь.

— Но почему? — воскликнула она.

— Мне необходимо... кое-кого увидеть... скорее. — Он уже торопливо шёл по дорожке, чувствуя такую потребность действовать, прорваться через таинственную завесу образовавшейся вокруг пустоты, которую он ощущал с такой же остротой, как чувствовал бы укусы мириад муравьёв. «Закат солнца? Почему я поверил этому глупому нубийцу? Яхмос мог проснуться намного раньше — может быть, он уже сейчас бодрствует. Я должен вернуться! — думал он. — Я должен быть там, когда он проснётся. Я должен разбудить его! Он хочет что-то сказать мне...»