Омуртаг отдал монету энарею. Тот пошептал над ней, сделав свободной рукой несколько еле заметных пассов. Видесский жрец бросил на него неодобрительный взгляд, но промолчал. Энарей произнес пару слов по-кубратски.

– Он говорит, это хорошее золото, – сказал Омуртаг Яковизию.

– Конечно, хорошее, – огрызнулся Яковизий, нарушив ритуал. – Империя веками чеканит монеты только отличного качества. И даже если бы мы решили наклепать фальшивок, то выбрали бы повод поважнее, чем выкуп каких-то оборванных крестьян.

Хаган громко рассмеялся.

– Похоже, тебя в детстве оса за язык укусила, Яковизий, – сказал он и возобновил прерванную церемонию. – Он говорит, это хорошее золото. Поэтому можешь забрать свой народ. – Хаган легонько подтолкнул Криспа к Яковизию.

Ладонь посланника была теплой и нежной. Он погладил Криспа по спине каким-то странным и в то же время знакомым манером.

– Привет, красавчик, – пробормотал Яковизий.

Интонация тоже была какой-то домашней, и до Криспа неожиданно дошло, почему ласковое прикосновение посланника показалось таким знакомым: его мать и отец вели себя друг с другом точно так же, когда собирались заняться любовью.

Прожив всю жизнь в одной комнате с родителями, засыпая по ночам вместе с ними в постели, Крисп не мог не знать, что такое секс.

Но до сих пор ему и в голову не приходило, что возможны вариации, в том числе включающие его с Яковизием. Теперь, осознав такую возможность, он понял также, что она его не волнует, и отступил от посланника на полшага.

Яковизий отдернул руку, точно сам удивился, чем это она занимается. Взглянув на его лицо, Крисп не поверил в рассеянность посланника. Чтобы отшлифовать такую бесстрастную маску, потребовалось явно немало лет. Поймав взгляд Криспа, Яковизий небрежно пожал плечами, как бы говоря: «Не хочешь тем хуже для тебя».

Вслух он, однако, произнес совсем другие слова.

– По рукам! – громко заявил посланник и повернулся к толпе крестьян, стоявшей перед помостом. – Народ Видесса, ты свободен! – крикнул он. – Автократор Раптей, да хранит его Фос, выкупает вас из долгого и мучительного плена в этой дикой варварской стране, где вы надрывались в тяжких трудах под игом злобных и жестоких хозяев. Хозяев? Нет, скорее грабителей, потому что они силой отняли у вас свободу, принадлежащую вам по праву…

Речь продолжалась в таком же духе еще некоторое время. Криспа поначалу впечатлило, но вскоре утомило выспреннее словоизвержение, которое Яковизий обрушил на головы крестьян.

«Вернее, на наши головы», – мысленно поправил себя Крисп.

Он успевал уловить одно слово из трех и сомневался, чтобы кому-то из толпы тирады Яковизия были более внятны.

Крисп зевнул. Омуртаг, увидев это, усмехнулся и подмигнул ему.

Яковизий, захваченный потоком красноречия, ничего не заметил.

Хаган поманил мальчика пальцем. Крисп подошел поближе. Яковизий снова не обратил внимания, зато глаза энарея и жреца так и впились в малолетнего народного предстателя.

– Вот, паренек, – вполголоса сказал Омуртаг, словно не желая мешать речи посланника. – Возьми это на память о сегодняшнем дне. – И протянул Криспу золотой, который Яковизий дал хагану в качестве символа, когда выкупал видессиан.

Жрец в синей рясе, стоявший позади Яковизия, дернулся, точно ужаленный пчелой, и начертил на левой стороне груди солнечный круг. А энарей, схватив хагана за руку, что-то жарко и настойчиво зашептал ему в самое ухо.

Омуртаг оттолкнул шамана так резко, что тот чуть было не свалился с помоста. Прорычав ему что-то по-кубратски, хаган вновь перешел на видесский, обращаясь к Криспу:

– Этот дурак говорит, что поскольку монета была использована в церемонии, вместе с ней я отдал тебе народ Видесса. Что ты будешь с ним делать, маленький крестьянин?

Он оглушительно рассмеялся, довольный собственным остроумием.

Яковизий сделал паузу, метнул на хагана свирепый взгляд и продолжил свои разглагольствования. Крисп тоже рассмеялся. Если не считать туники и сандалий – а теперь и монеты – у него никогда не было никакой собственности. И мысль о владении целым народом показалась ему абсурдной.

– Все, можешь идти обратно к маме с папой, – отсмеявшись, сказал Омуртаг.

Крисп спрыгнул с помоста, крепко сжимая в кулаке золотую монету, подаренную хаганом.

* * *

– Чем скорее мы выберемся из Кубрата и вернемся в цивилизованный мир, тем лучше, – провозгласил Яковизий и погнал крестьян назад в Видесс еще быстрее, чем кочевники гнали их оттуда.

Освобожденные видессиане не пошли назад тем же извилистым тесным ущельем, которое привело их в Кубрат. Они избрали более широкий и удобный путь в нескольких милях к западу. Там пролегал старый гравийный тракт, расширявшийся с видесской стороны гряды в просторную и ухоженную дорогу.