– Что мы можем?

– Сами – немногое, но есть же и другие люди.

Маргарита встала с дивана, на котором мы сидели, и остановилась перед окном.

– Семен, а я красивая? – Она настолько резко сменила тему, что я опешил.

– Очень. Володька, например, считает тебя самой красивой в мире.

– А ты?

– Эталоном красивости. – Вопросы девушки мне очень не понравились – не хватало еще влюбить ее в себя.

– Но я тебе не нравлюсь…

– Нравишься, но ты же знаешь мое отношение к женщинам. Вы – моя слабость, побороть которую я просто не в силах.

– Я не о том. Как ты относишься ко мне – как к одной среди многих или…

– Рита, можно я сейчас не буду отвечать на твой вопрос?

– Почему?

– Боюсь.

– Чего?

– Впервые в жизни я пытаюсь выстраивать дружеские отношения с девушкой. Не хотелось бы их ломать.

– А раньше какие были?

– Извини за откровенность, но лишь сексуальные.

– Неужели я даже для таких не гожусь?

– Помнишь, ты сама сказала – не время сейчас?

– По глупости. Я же не знала, что его у нас так мало осталось.

Пожалуй, я впервые чувствовал неловкость. Мой личный лозунг «Не отказывай себе в удовольствии» требовал уступить Маргарите. Ведь она твердо уверена, что ей это сейчас нужно. Но что дальше? Странно, раньше у меня этот вопрос никогда не возникал. Обычно я не задумывался о длительных отношениях. Встретились, приятно провели время, понравилось – можно повторить. До тех пор пока не надоест. Так было прежде. Но почему сегодня?

Я представил оскорбленный взгляд Володьки, Маргариту, после того как у нее пройдет приступ… Нет, пользоваться минутной слабостью, чтобы потом чувствовать себя подлецом?

– У нас впереди еще вся жизнь.

– У нас с тобой?

– У всех, – уточнил я, хотя наружу рвались совсем иные слова.

– Зря ты мной пренебрег, Семен. – Она резко направилась к двери.

– И не собирался. Просто нужно было хоть как-то тебя взбодрить. За тобой идут люди, которые в тебя верят.

– Я все понимаю. Ну что ж, насильно мил не будешь. – Девушка хлопнула дверью.

– Что с ней? – Бобрин вошел через секунду.

– Володька, Володька, когда же ты повзрослеешь? Я ведь вижу – она тебе нравится, правильно?

– Ну… это… очень красивая девушка.

– Так почему не ты, а я ее обнимаю и пытаюсь утешить в трудную минуту?

– Это… не догадался. И… я ведь ей не нравлюсь, – выдавил из себя романтик. – А тут еще ребята…

– Ладно, проехали. Действительно, тут столько всего навалилось.

– Семен, Владимир, зайдите на кухню. Нужно провести небольшое совещание, – раздался строгий голос Маргариты.

– Идем.

Внешне она выглядела спокойной, выдавал смятение лишь голос.

– Я немного подумала над ситуацией, в которой мы оказались, и решила, что руководить нашей группой должен другой человек. Теперь уже всем понятно, что я не справилась. Думаю, никто не будет возражать, если группу возглавит майор Кошевар. Он человек опытный… – Она выскочила из-за стола. – Извините.

Когда дверь в ее комнату захлопнулась, Степаныч покачал головой:

– Похоже, единственную среди нас девушку мы не смогли уберечь от бед. – Он посмотрел на меня взглядом директора школы. – Ты почему ее оттолкнул?

Видимо, именно это майор прочитал в мыслях Риты.

– Степаныч, если бы я ее сейчас пригрел, было бы еще хуже. Но чуть позже. И для нее же самой.

– Ситуация такая, что этого «позже» может и не быть.

Еще один оракул доморощенный!

– С таким настроением, может, мы сразу на кладбище отправимся?! Место себе подыщем, могилку выкопаем. Братскую.

– Не язви. Положение действительно аховое.

– Но не безнадежное.

– Ты в Сети нашел что-нибудь?

– Да. И мне кажется, у очкариков тоже есть враги. – Я не собирался сообщать о новом союзнике, но надо было внести хоть каплю оптимизма в сложившееся настроение.

– О ком речь?

– Пока не могу сказать, дайте немного времени. Мне нужно разобраться в том потоке информации, что на меня свалился.

– Время у тебя будет. А сейчас сходи к ней. Вы, молодые, в горячке можете больших глупостей натворить. У нее нынче с психикой нелады, как бы чего с собой не сделала.

Я с надеждой посмотрел на Володьку, но тот лишь покачал головой:

– Ты прав, я упустил свой шанс.

– Как скажете, мужики, но, по-моему, сейчас я делаю большую глупость.

Она стояла перед раскрытым окном и смотрела вниз. Высоты пятого этажа было достаточно, чтобы разбиться насмерть. Я напрягся и отправил мысленное послание Степанычу, попросив немного пошуметь за дверью, если он его примет. Снаружи уронили что-то дребезжащее.

«Что ж, теперь можно действовать».

– Свежим воздухом дышишь?