Вернув телефон, я почувствовал, что глаза начинают слипаться. Видимо, аспирин начал наступление на болезнь.

– Мужики, а ну тихо! – раздался голос сиделки. – Больному нужен покой.

Не знаю, сколько времени длилось забытье, но очнулся я от шепота.

– Если вы переспали, это еще не значит, что он тебя любит. Знаешь, сколько у него было любовниц?

– Я не страдаю повышенным любопытством, но активные мужчины мне всегда нравились. Они постоянно в поиске и только когда найдут именно то, что хотели…

– Думаешь, он всю жизнь искал тебя?

– Пока не знаю, я ведь для себя еще не решила, подходит ли он мне.

– А я решила.

– В твои-то годы? Не слишком ли торопишься?

– Нет. Я знаю, что он за человек. И мне именно такой и нужен.

– А уберечь его ты сумеешь? – неожиданно спросила Людмила.

– Спасать должен мужчина.

– Представь себе, не всегда. Если ты постоянно будешь заслоняться им от бед, да еще свои проблемы на парня навешивать, его надолго не хватит.

– Если нам никто не будет мешать – разберемся. – Маргарита вела себя очень агрессивно.

До меня вдруг дошло, что разговор-то обо мне. Причем Шелестова, похоже, объявила меня личной собственностью и теперь пытается объяснить это конкурентке. Неужели я давал ей повод? Успокоить пытался, помню, но без каких-либо конкретных обещаний.

– Девочки, вы там случайно не шкуру неубитого медведя делите?

Маргарита сразу стала пунцовой, а Людмила улыбнулась и ответила:

– Пока еще действительно живого, но при большом желании процесс можно ускорить. Тогда каждой из нас достанется ровно половина.

– А подслушивать, между прочим, нехорошо! – Обладательница мыслеречи вскочила и выбежала в ванную.

– Умеешь ты юным девочкам мозги запудрить, Семен.

– Я, правда, не нарочно. Ты меня ей только не отдавай за бесплатно.

– Пока не буду, а там посмотрим на твое поведение. Если оно не изменится, привяжу к тебе ленточку с голубым бантом – и Маргарите в подарочной упаковке.

– Насчет голубого бантика – это намек?

– Надо же, какие у тебя цветовые ассоциации! Хотя вчерашние события навевают некоторые опасения. Я для него два раза душ принимала, а результат…

– Я обязательно исправлюсь. Хочешь, клятву дам?

В комнату вошла Маргарита.

– Звонил майор, – сообщила она. – Илья нашел частную гостиницу в двух кварталах отсюда. Мы сняли три номера. Ты как себя чувствуешь?

– Гораздо лучше. Думаю поваляться еще пару часиков и буду в норме.

– Я здесь нужна?! – с вызовом спросила она.

– Тебе лучше отдохнуть. Ты и так со мной столько провозилась.

– С тобой все ясно, – сделала вывод девушка и направилась к выходу. Уже в дверях она немного задержалась. – Смотри сильно не перевозбуждайся. Это может плохо сказаться на здоровье.

– Буду невозмутим, как египетский сфинкс.

– А у тебя получится? – лукаво поинтересовалась Людмила после громкого хлопка двери.

– Я этого сфинкса видел только на картинке, поэтому ничего не могу сказать о его эмоциональном настрое. Ты как меня вчера нашла?

– Просто поехала за тобой, вдруг ты меня кинуть решил? – улыбнулась она.

– Почему тогда так долго не звонила?

– Вот тут ты ошибаешься. Пыталась связаться каждые десять минут, хорошо у Анатолия в машине подзарядка для сотового имеется. Но доступ открылся лишь в четыре утра.

– Ты сказала, мне нужно оттуда уходить. Знала, что мне грозит опасность?

– Да.

– Откуда?..

– Женская интуиция подсказала. – Людмила не позволила мне закончить вопрос. – Ты меня еще долго допрашивать собираешься?

– Я только начал. Причем, заметь, до физического воздействия дело пока не дошло.

– Размечтался. Теперь, пока не принесешь справку от врача…

В этот момент зазвонил ее сотовый.

– Да. Сейчас включу.

Она нашла пульт, и стоявший напротив кровати телевизор ожил: «Судя по документам, погибший является Курсманом Алексеем Шамировичем. Утонувший…»

Людмила выключила телевизор, как только труп показали крупным планом.

– Подонки! – Она медленно опустилась на кровать.

– Может, это не он?

– Крестик. На нем точно такой же. – Она достала свой. – Отец его никогда не снимал и считал своим талисманом. Вот гады! – Людмила резко подскочила и направилась к одежному шкафу. – Ты бы закрылся пока одеялом, мне переодеться нужно.

– Я не буду смотреть. Куда собираешься?

– Выполнить последнюю волю отца.

– Я с тобой.