Я посмотрела на часы: половина девятого. Хозяйка, если мне не изменяет память, пригласила Михал Михалыча к девяти. Как бы мне еще послушать, о чем они будут говорить! Перелезть через забор – это нереально, да и в дом таким образом все равно не попадешь. Стоп, а что мне сегодня говорила Светка, когда передавала разговор мадам Полянской по мобильнику? Как она там ворковала? «Ларик, милый… Послушай, зайчик… Во сколько ты приедешь, маленький?.. Какую няшку-вкусняшку тебе приготовить?..» А что, если она ждет своего маленького Зайчика сегодня? Да, конечно, сегодня приглашен на ужин Михал Михалыч, но, как мне показалось, Эмма Павловна не очень-то церемонилась с этим субъектом. Может, она ему уже и отказала ради «негодника Ларика»? Вот сейчас мы это и проверим.

Не успела я как следует обдумать эту мысль, как на дороге показалась черная Kia, именуемая в народе «килькой». Машина остановилась именно возле ворот дома номер 144. Через минуту они открылись, черная красавица грациозно заехала во двор дома, а ворота медленно закрылись. Насколько я успела рассмотреть водителя, это был молодой человек, во всяком случае, на Михал Михалыча он и отдаленно не был похож. Неужели это наш «негодник» Ларик пожаловал собственной персоной? Приехал откушать «няшки-вкусняшки»? Я, разумеется, запомнила номер машины – Л 889 РП. Дома обязательно посмотрю по базе данных ГИБДД, что это за фрукт.

Не прошло и десяти минут, как «килька» скрылась в воротах, а возле дома затормозило оранжевое такси. Из него выбрался Михал Михалыч, достал из кармана что-то, поднес к уху. Такси уехало, а мужчина подошел к калитке. Очевидно, позвонил хозяйке, доложил, что прибыл. В руках у него был букет, и на этот раз это были не какие-то там гвоздички, а, похоже, что-то более серьезное, завернутое в целлофан и завязанное бантиком. Вот Михал Михалыч зашел в калитку, торжественно неся перед собой букет, словно знамя, и на улице снова стало пусто.

Интересно, кто из мужчин выйдет после ужина часиков эдак в одиннадцать и отправится восвояси, а кто останется на ночь? Хотя, думаю, это и так понятно. Эх, жалко, поспорить не с кем, а то я поспорила бы, что в доме Эммы Павловны на ночь останется молодой.

Что ж, интуиция меня и в этот раз не подвела. В половине двенадцатого к дому подкатило такси, буквально через пару минут открылась калитка, и на пороге появился Михал Михалыч. Голова его была понуро склонена, он сел в машину, от полноты души хлопнув как следует дверцей, и такси тут же рвануло с места, увозя незадачливого ухажера прочь. А то, что мужчина был ухажером Эммы Павловны, я практически не сомневалась. Иначе с чего бы он носил ей букеты и напрашивался на поздний ужин?!

Итак, в доме остался молодой. Интересно все-таки, кто он? И почему к дамочке ездят эти «маленькие негодники»?

Возле дома мне пришлось просидеть до утра. В начале десятого из ворот выехала черная «килька», которой я, разумеется, тут же пристроилась в хвост. Мы благополучно добрались до улицы Челюскинцев и остановились возле дома, на первом этаже которого находился салон красоты «Секрет Клеопатры». Мой подопечный поставил машину на стоянке возле салона, вышел из нее и поднялся на крыльцо. Подождав, пока он скроется за дверью, я выскочила из машины и последовала за ним.

В просторном холле на ресепшене меня встретила девушка-администратор.

– Здравствуйте! – расплылась она в лучезарной улыбке. – Спасибо, что посетили наш салон. Что вы желаете? Вам к парикмахеру или к маникюрше?

– Я хочу сделать педикюр, – заявила я.

– Вы по записи? – тут же уточнила администратор.

– Нет, а к вам что, можно попасть исключительно по записи?

– Да нет, можно и так, по очереди. Просто кабинет педикюра сейчас занят, вам придется подождать. Если в одиннадцать ноль-ноль не придет клиентка по записи, у вас появится шанс…

– Скажите, – перебила я девушку, – а можно вообще узнать, какие услуги вы оказываете?

– Можно. Я вам расскажу, – с готовностью воскликнула администратор, – у нас несколько залов: мужской и женский парикмахерские залы, косметический кабинет, кабинет маникюра, педикюра, солярий – заметьте: турбосолярий! И кабинет тату.

– Тату? – ахнула я. – Прекрасно! И турбосолярий… А можно мне самой все это посмотреть?

– Вы что же, не верите мне? – удивилась администратор.

– Ну что вы! Верю, конечно. Но я как-то заглянула в один салон, – мне надо было срочно сделать маникюр, – а там такая грязь! И не только, как вы понимаете, на полу. Ужас, просто ужас! Даже форма у работников была какая-то… несвежая, в пятнах. А я так обожаю чистоту! Да-да. У меня дома, например, все сверкает чистотой. Даже продукты, которые я приношу из супермаркета, я тщательно мою под краном с моющим средством, прежде чем отправить в холодильник…

– Да у нас тоже чистота! – начала горячиться девушка. – Просто стерильно все, как в операционной. Да можете сами посмотреть: проходите, проходите, вот сюда, в этот коридор…

Я шагала по серо-голубым – под мрамор – плиткам и оценивающе осматривала все, что попадалось на моем пути – двери из светлого дерева с черными табличками, глубокие низкие кресла из красной кожи, пальмы и кулер. Все действительно сверкало чистотой, даже занавеси на окнах. В одном из кресел сидела молодая женщина и листала журнал.