– То есть он, как и все, аутсорсит, – вздохнул Тэйлор. – Он нашел программиста где-нибудь в Мумбаи, Таиланде или на Филиппинах, который за гроши написал ему код. А мы можем потратить на его поиск год, и это все равно ничего не даст. Да, надо признать, это было тупо с моей стороны.

У Тэйлора было лицо, как у щенка, которого отругали за то, что он грыз диван.

– Не казни себя. Конечно, нам здорово облегчило бы жизнь, если бы этот парень был каким-нибудь компьютерным гением, которых в комиксах рисуют. Но, к сожалению, так просто никогда не бывает.

Тэйлор закатил глаза с видом «как будто я не знаю» и сразу стал выглядеть гораздо старше.

– А если мы не найдем место преступления, Уинтер? Что тогда?

– Найдете. Поджигатель любит устраивать шоу и работать напоказ. Он думает, что умнее нас, и захочет это продемонстрировать.

– То есть мы найдем место преступления, потому что он так хочет?

– Именно. Что ты можешь сказать мне о Сэме Гэллоуэе?

– Ничего, кроме того, что написано в документах, которые вам шериф Фортье прислал.

Я презрительно фыркнул и покачал головой.

– Что можно понять из документов? Только то, что лень родилась раньше нас. При написании отчетов все идут по пути наименьшего сопротивления. Ведь писанина отнимает уйму времени, а в сутках всего двадцать четыре часа. Никогда не верь официальным документам – это отписки.

– Хорошо.

– Сэм Гэллоуэй, – напомнил я.

– Рост метр семьдесят семь, сорок два года, черные волосы со значительной сединой.

Я еще раз наигранно зевнул:

– Скучно. Мне не нужно знать размер его рубашки, мне нужно знать, каким человеком он был. Что его мотивировало, зачем он утром с постели вставал.

– Он юрист, женат двадцать лет, трое детей – сын и две дочери.

– Ну вот, уже теплее. Враги у него были? Дети-наркоманы?

– А мне откуда знать?

– Оттуда, что в Игл-Крике живет меньше десяти тысяч человек, и Сэма только что убили. Это значит, что сейчас по городу гуляют самые разные слухи.

– Полицейские должны работать с фактами, а не со слухами.

– Узнаю чей-то поучающий голос – должно быть, Фортье?

Тэйлор кивнул.

– Забудь, что говорит Фортье. Полицейские работают не с фактами, а с информацией. Факты – это, конечно, прекрасно, но слухи могут быть не менее полезны.

Тэйлор немного подумал и покачал головой:

– Не слышал, чтобы у него были связи на стороне. Брак был крепкий. Дети тоже чисты. Им от десяти до пятнадцати лет, и они совершенно нормальные – ни наркотиков, ни арестов, ни ранних беременностей. Что касается работы, то Гэллоуэй занимался самым скучным аспектом права – разводы, наследства, собственность и все в таком духе. Он не в уголовной сфере работал, где можно было бы нажить кучу врагов.

– Ну, одного он все-таки нажил.

– Может, это было случайное убийство?

– Нет, не случайное. Совершивший это преступление человек – хорошо организованный серийный убийца. Он ничего не делает без причины.

– Разве не нужно убить хотя бы троих человек, чтобы получить статус серийного убийцы?

– Это мелочи. Поверь мне, он серийный убийца. Помнишь видео, которое пришло вместе с письмом? Я так понимаю, вы его проверили?

– Не я лично, но да, его смотрели подробно.

– И ничего не нашли?

– Ничего, – медленно покачал головой Тэйлор.

Я потер руки.

– Ладно, готов немного повеселиться? Лучше пристегнись.

– Что вы задумали? – подозрительно прищурился Тэйлор.

– И бортпроводнице скажи, чтобы пристегнулась.

– Вы же сами говорили, что ремни безопасности ничем не помогут.

– Я сказал, что они не помогут, если мы будем падать. Заверяю тебя – в ближайшее время мы точно падать не будем.

Я вскочил с сиденья и пошел в переднюю часть самолета. После 11 сентября пилоты пассажирских самолетов обязаны запирать дверь кабины. Но мы-то были не в пассажирском самолете, здесь правила были другие. Для богатых – свои законы. Я отрывисто постучал в дверь и вошел.

Пилоту было около шестидесяти, и по всему его виду было понятно, что он – бывший военный. Он оценивающе рассматривал меня, обернувшись через плечо и пытаясь понять, друг я или враг. Или сумасшедший.

– Чем могу вам помочь?

Я улыбнулся:

– Послушайте, не хочу показаться бесцеремонным, но, по сути, вы сейчас просто водитель шикарного такси. Согласны? Единственная разница в том, что водить такси в Нью-Йорке гораздо опаснее.

Он прищурился и заговорил более прохладно: