Она замолчала, торопливо комкая конец платка, взглянула на пристава, быстро потупилась, и большая крупная одинокая слеза упала и скатилась по платку. И почему-то стоявший в тяжелой накуренной атмосфере шум упал, и эти суровые, видавшие виды люди – писаря, городовые, околоточные, пристав – сумрачно и угрюмо, повернувшись к девушке, слушали.

– Меня в комнате замкнули… вошел купец, пьяный, старый… я вырвалась… в коридор… к барыне… «Дура, говорит, своего счастья не знаешь…» Я упала ей в ноги… я целовала ей руки… обливала слезами ноги… а о… он… а…

Да, IX международный конгресс закрыт. Теперь будет X. Сколько раз девушки эти, сколько раз за этот промежуток будут валяться в ногах, будут целовать, будут обливать слезами руки, которые душат их счастье, жизнь?!

Русское образованное общество к каждому высшему учебному заведению должно бы относиться, как мать к своему ребенку, прислушиваться к его дыханию, всеми мерами смягчать его нужды, поскольку это возможно, ибо там залог будущего, залог всей судьбы народа.

Что же мы видим в действительности? При платонических симпатиях – довольно равнодушное отношение на деле к учащейся молодежи. Трюизмом стала та полуголодная, усталая, измучивающая, надрывающая жизнь, которую ведет большинство студенчества, задавленное нуждой. И вот то, что это стало трюизмом, избитым, общим местом, что, стало быть, к этому привыкли, что это обычно, ложится несмываемым укором на наше общество. Какое это равнодушное, какое это вялое, какое это черствое общество! На Западе частные лица жертвуют огромные суммы на университеты, у нас что-то об этом не слыхать.

Единственным исключением служит Москва, создавшая на частные пожертвования превосходные клиники, целый город. Те же москвичи ежегодно приходят с широкой помощью студенчеству в моменты взноса платы за лекции.

Но ведь это отдельные моменты в жизни студенчества, а ведь помимо этого ему приходится жить каждый день, каждый день сгибаться под тяжестью нужды, недоедания, надрывающей работы из-за куска. Об этом забывают. Загляните вы на «Ляпинку» в Москве, и вас ужас охватит от той страшной цены, которой покупается молодежью образование.

Вот яркая страшная иллюстрация преступной холодности и равнодушия нашего общества: «за невзнос платы за слушание лекций из Петербургского женского медицинского института исключены пятьдесят семь слушательниц».

Пятьдесят семь девушек, с величайшими усилиями попавшие на курсы, исключены! Но как же могло допустить это так называемое общество? Как оно не поддержало, не пришло вовремя на помощь? Ежегодно сотни девушек не попадают в учебное заведение за отсутствием вакансий, а здесь уже попавшие по непростительному равнодушию общества потеряли, быть может, единственный, уже невозвратимый случай получить высшее образование.

А вот еще характерная иллюстрация нашей чуткости, нашей отзывчивости к нуждам учащейся молодежи.

Уроженка Донской области подает прошение в Петербургский медицинский институт. Там ей говорят: вакансий нет, но если бы вы имели какую-либо стипендию, вас бы приняли.

Та обратилась в донское областное правление с просьбой назначить ей имевшуюся в данный момент свободную стипендию. Там ответили: если вы представите нам удостоверение института о том, что вы приняты, мы дадим вам стипендию. Та бросается в институт, там опять то же: «Примем, если представите удостоверение областного правления о том, что вам дана стипендия». Но областное правление без удостоверения института ни за что не хотело выдать своего удостоверения. И только по личному распоряжению помощника наказного атамана области правление, наконец, выдало это удостоверение. Но это не конец.

Институт заявил, что в удостоверении не ясно, дана ли постоянная стипендия или временное пособие, и заявил, что просительница будет принята, если областное правление подтвердит, что это стипендия, а не пособие.

Измученная девушка опять бросилась в правление (имейте в виду, что женский медицинский институт находится в г. С.-Петербурге, а донское областное правление в г. Новочеркасске – не больше четырех дней пути по железной дороге), но секретарь его, от которого зависело дать требуемую справку в несколько строк, на дыбы поднялся, наотрез отказался – никаких справок. Человек с университетским образованием. Мало того, он накинулся на своего подчиненного, выдавшего первую справку, и помирился только тогда, когда ему разъяснили, что справка выдана по личному распоряжению самого помощника наказного атамана, но выдать вторую справку все-таки отказался. Не знаю, чем кончилась эта история.

Не правда ли, характерно?

А. С. Серафимович. Собрание сочинений в семи томах. Том второй

М., ГИХЛ, 1959

В петербургских городских больницах решено завести жалобные книги, куда больные и посещающие их будут иметь возможность заносить свои жалобы.

Хорошее дело. Только мне невольно представляется сценка на железной дороге.

– Господин жандарм, дозвольте жалобную книгу.