– Не думаю, – ответил Волошин и покачал головой. – Видите ли, толщина свариваемого металла ограничена. Чем она выше, тем большую амплитуду колебаний необходимо использовать. Иначе будут слишком велики потери в толщину металла. А вот увеличение амплитуды допустимо лишь до некоего предела, связанного с опасностью появления усталостных трещин.

– Металл будет разрушаться?

– Стареть, так точнее. В итоге, конечно, терять прочность, а потом и разрушаться.

– Значит, этот человек изобрел способ разрушать самые разные материалы?

– Это громко сказано. Использование ультразвука для резки бетона и камня придумано давно. А сейчас есть процессы и интереснее. Знаете, что такое бетонамит? Это такое вещество, которое разводят водой и заливают в отверстия, просверленные в нужных местах в бетоне или камне. Если правильно использовать этот материал, то можно разрушить все виды камней и любой бетон. Это, так сказать, современные технологии.

– А может, он использовал тут технологии будущего?

– Скорее прошлого, товарищ полковник. Он тут, видимо, экспериментировал с ультразвуковой резкой, причем неудачно. А она придумана была лет пятьдесят назад в Америке. Я сейчас не помню точно фамилию этого инженера. То ли Меламут, то ли Беламут. Только он начал с контактного и узколокального воздействия. Ведь ультразвук благодаря высокой частоте колебаний и короткой длине волны в воздухе практически не распространяется. Американец придумал, как обрабатывать камень, наносить четкий рисунок, точно повторяющий форму инструмента. Так что ультразвуковые станки давно изобретены. А современные образцы фактически представляют собой ручной инструмент.

– Хорошо, а мог он научиться разрушать бетон с помощью вот этого оборудования?

– Разрушать? Громко сказано. Тут надо умудриться подобрать частоту, кое-какие иные параметры. Нет, не думаю, иначе все диверсанты мира уже давно использовали бы эту технологию для разрушения мостов и долговременных укреплений. А вот попытаться состарить некий участок, нарушить его прочность можно. Но я думаю, что это у него скорее не цель, а проявление брака. Он хотел резать, а получалось, что старил структуру, уменьшал прочность. Так что ничего у вашего Кулибина не получилось.

– Ладно, тогда скажите мне, как будет выглядеть, допустим, рука человека, если она попадет под такого рода ультразвук?

– Не знаю. – Волошин пожал плечами. – Наверное, как глубокий ожог или отбивная. В хирургии используют ультразвук довольно широко. Я думаю, что ткань разрушается на клеточном уровне или плавится. Точно сказать не могу.

– Ладно, спасибо вам за консультацию. – Гуров пожал руку эксперту и проводил его до ворот гаража.

Волошин вышел. Прежде чем он прикрыл за собой железную дверь, Гурову показалось, что на него кто-то посмотрел. Он не удержался и выглянул из гаража. Парень, стоявший метрах в двадцати, тут же повернулся к нему спиной так, как будто прятался от ветра, и стал прикуривать.

Весь оперативный опыт старого сыщика сработал сейчас мгновенно. Во-первых, никакого ветра на улице не было. Стояла вполне тихая пасмурная осенняя погода. Во-вторых, почти сразу, как только парень с сигаретой во рту повернулся к Гурову спиной и склонился, над его головой поднялся столбик дыма. Значит, он прикурил сразу, но продолжал делать вид, что огонек никак не зажигается.

– Останься здесь, – бросил Гуров Коренному через плечо. – Охраняй приборы.

Лев Иванович мельком окинул взглядом видимую часть гаражного кооператива и не увидел никого, кто мог бы оказаться оперативником. Собственно, только двое приоткрытых ворот. Женщина с ребенком за руку и сумкой. Да какой-то дедок выплеснул на улицу из гаража полведра воды.

«Что теперь делать? Опера еще не прибыли или же я их не вижу, – размышлял Лев Иванович. Вернуться в гараж?.. А если этот тип с сигаретой подослан преступниками? Допустим, теперь они поняли, что полиция начала разбираться во всем и не посчитает смерть Никитина несчастным случаем. Вдруг они начнут подозревать, что полиция начинает связывать кое-какие вещи? Да, нельзя ему дать уйти! Если оперативники Коюшева здесь, то они подключатся к задержанию. Если их еще нет, тогда…» – Гуров неторопливо пошел между гаражами, стараясь держаться ровно посередине прохода.

Он мысленно прикидывал варианты поведения незнакомца:

«С виду парень спортивный, но на гараж ему не запрыгнуть. Тут как нарочно подобрались все гаражи с внутренними замками. Почти нет навесных, так что опереться ногой ему некуда. Рванет бежать вперед, тут я ему не дам пройти. А если он бросится в другую сторону?»

Парень выпрямился, выпустил еще один клуб дыма изо рта и мельком посмотрел в сторону Гурова. Взгляд незнакомца показался сыщику напряженным. Еще мелькнула повязка на кисти левой руки.

«Точно!.. Как раз забинтовано так, что травма могла быть у основания большого пальца или в нижней части ладони, ближе к суставу. У Калачева было повреждение в этом месте. С ним он и обращался в травмпункт. Калачев?

Черт меня дернул поехать без оружия, – подумал Гуров с сожалением. – Я всегда сам учил молодых оперативников, что работать сыщик должен прежде всего головой, что он не может создавать ситуаций, когда понадобится стрелять. Применение оружия должно быть большой редкостью, настоящим нонсенсом. И вот на тебе! Когда оно нужно, я сам оказался безоружен. Но я же не знал, что тут так все раскрутится», – попытался Лев Иванович найти себе оправдание.