Однажды Баярд уговорил Нарциссу надеть его старую гимнастерку, брюки и сапоги и пойти с ним охотиться на опоссума. Кэспи с грязным фонарем и висящим на плече коровьим рогом и Айсом с джутовым мешком, с топором и четырьмя темными, рвущимися на поводках гончими ждали их у ворот, и все четверо двинулись к лесу, шагая меж призрачных стогов кукурузы, где Баярд каждый день вспугивал стайку куропаток.

— Где сегодня начнем, Кэспи? — спросил Баярд.

— На задах у дядюшки Генри. Там сидит один в винограднике за хлопковым сараем. Блю еще вчера вечером его туда загнал.

— Откуда ты знаешь, что он сегодня будет там сидеть, Кэспи? — спросила Нарцисса.

— Он вернется, — уверенно отвечал Кэспи, — он и сейчас там, вылупил глаза на наш фонарь и уши навострил — есть у нас собаки или нет.

Они перелезли через забор, и Кэспи нагнулся и поставил фонарь на землю. Собаки вертелись и дергались у него под ногами, фыркая и рыча друг на друга.

— Эй, Руби! Стой спокойно. Ни с места, дуреха ты этакая! — покрикивал он, спуская собак с поводков.

Собаки, подвывая, дергали за сворки, и в глазах у них, словно рябь на воде, мерцали яркие отсветы фонаря. Потом они мгновенно и беззвучно растворились в темноте.

— Не трогайте их, пускай посмотрят, есть он там или нет, — сказал Кэспи.

Из тьмы на высокой ноте трижды протявкала собака.

— Это тот молодой щенок. Он просто так, голос подает. Ничего он еще не учуял.

Высоко в подернутом дымкою небе плавали тусклые звезды; воздух еще не остыл, и земля была теплой на ощупь. Ровный свет фонаря очертил вокруг них аккуратный круглый оазис, и весь мир — чаша, полная смутно мерцающей мглы под бескрайним сводом косматых звезд, — казалось, имел только одно измеренье. Фонарь коптил, испуская пахучие струи тепла. Кэспи поднял его с земли, прикрутил фитиль и снова поставил у ног. Из темноты донесся какой-то гулкий, сердитый и низкий звук.

— Это он, — проговорил Айсом.

— Да, это Руби, — согласился Кэспи, поднимая фонарь. — Она его учуяла.

Молодой пес снова затявкал, отчаянно и истерично, потом опять послышался ровный и низкий вой. Нарцисса взяла Баярда под руку.

— Не торопитесь, — сказал ей Кэспи. — Они его еще не загнали. Давай, пес! — Молодая собака перестала лаять, но другая время от времени все еще тявкала на одной резкой ноте. — Давай, пес!

Спотыкаясь в бороздах, они пошли за раскачивающимся фонарем Кэспи, и темноту внезапно прорезал короткий отрывистый вой — звуча на четырех нотах, он нарастал в неистовом крещендо.

— Теперь они его загнали, — сказал Айсом.

— Точно, — согласился Кэспи. — Пошли. Держи его, пес!

Нарцисса вцепилась в руку Баярда, и они побежали по сырой траве, перескочили еще через какой-то забор и понеслись дальше, в заросли деревьев. Впереди во тьме засверкали чьи-то глаза, снова раздался дружный лай, прерываемый отчаянным визгом, в полутьме заметались тени, и вокруг них запрыгали собаки.

— Он там, наверху, — сказал Кэспи. — Старый Блю его видит.

— Там с ними еще пес дядюшки Генри, — заметил Айсом.

Кэспи крякнул.

— Так я и знал. У него уже нет сил гоняться за опоссумом, но пусть только другая собака загонит его на дерево — и он уж тут как тут.

Он поставил фонарь себе на голову и начал всматриваться в опутанное лозою деревцо, и Баярд тоже направил туда луч своего карманного фонарика. Три взрослые гончие и дряхлый, словно траченный молью пес дядюшки Генри сидели тесным кружком вокруг дерева, время от времени принимаясь гавкать и лаять, а щенок не переставая истерически тявкал.

— Пни его ногой, чтоб замолчал, — скомандовал Кэспи.

— Эй, Джинджер, заткни пасть! — крикнул Айсом. Положив на землю топор и мешок, он поймал щенка и зажал его у себя между колен. Кэспи с Баярдом медленно обходили дерево среди застывших в напряжении собак. Нарцисса шла за ними.

— Там такая густая лоза… — сказал Кэспи.

— Вот он! — неожиданно крикнул Баярд. — Я его нашел.

Он направил на дерево фонарик; Кэспи подошел, встал у него за спиной и посмотрел через его плечо.

— Где он? Ты его видишь? — спросила Нарцисса.

— Да, это он, — подтвердил Кэспи. — Вот он. Руби не врет. Раз она сказала, что он тут, значит, так и есть.

— Где он, Баярд? — снова спросила Нарцисса.

Он поставил ее впереди себя, направил луч фонарика на дерево над ее головой, и тотчас же две красноватые точки на расстоянии меньше спички друг от друга сверкнули ей из густого переплетения лозы, мигнули, исчезли и загорелись опять.

— Он шевелится, — сказал Кэспи. — Это молодой опоссум. Поди-ка вытряхни его оттуда, Айсом.