— Мы снова будем вместе, Эшер, — убежденно сказал он. — Пусть даже это случится всего один раз. Ради прежнего.

— Все кончено, Тай, — прошептала Эшер, но слова прозвучали неубедительно.

— Ты так думаешь? — Он буквально вжал ее в себя, так что ей стало больно. Глаза его потемнели. — Помни, Эшер. Я знаю тебя, как никто, я один знаю, какая ты на самом деле. А твой муж знал тебя, как я? Знал, как заставить тебя смеяться? Как… — Он понизил голос и быстро добавил: — Заставить тебя стонать от наслаждения?

Эшер напряглась. Музыка теперь сменилась, ускорился ритм ударных, но Тай продолжал ее удерживать и почти не двигался.

— Я не хочу обсуждать с тобой мой брак.

— А я не хочу знать о твоем проклятом замужестве.

Она почувствовала, как его сильные пальцы больно впились ей в спину, а голос стал жестким. Тай с трудом совладал с охватившей его яростью, хотя давал себе слово, что будет сдерживаться. Но она всегда так действует на него. И он на нее тоже.

— Зачем ты вернулась? Какого черта ты вернулась?

— Чтобы играть в теннис, — ее рука затвердела на его плече, — и чтобы побеждать. — В ней тоже нарастал гнев. Кажется, это был единственный человек на свете, способный вывести ее из себя. — Я имею право здесь быть и делать то, чему училась. И я не обязана никому ничего объяснять. — Она с трудом сдерживалась. Кажется, известное всему спортивному миру тенниса хладнокровие покидало ее. — Я здесь потому, что так решила.

— О нет, ты должна мне не только объяснять, но и много больше. — Тай с довольной усмешкой, испытывая злорадное удовлетворение, наблюдал за вспышкой ее гнева. Он и добивался этого — увидеть ярость в ее глазах. — Ты мне должна три года, в течение которых разыгрывала роль хозяйки поместья.

— Ты ничего не знаешь и не можешь судить! — Глаза Эшер приобрели ледяной кобальтовый оттенок, дыхание стало прерывистым от волнения. — Я уже заплатила, Старбак, и больше, чем ты можешь вообразить. А теперь все кончено, ты понимаешь? — И к своему удивлению, Тай услышал, как она всхлипнула, в ее голосе прорывались сдержанные рыдания. Она опустила голову, чтобы скрыть появившиеся слезы, изо всех сил стараясь не зарыдать перед ним, и глухо произнесла: — Я уже заплатила сполна за свои ошибки.

Притяжение противоположностей

— Какие ошибки? — настаивал он. Его расстроили ее неожиданные слезы, он их не ожидал и не хотел. — Про какие ошибки ты говоришь, Эшер?

— Ты… — Она выдохнула, как будто отошла от края обрыва. — О боже, это ты…

И, освободившись с силой из его рук, Эшер стала пробираться сквозь толпу танцующих веселых людей к выходу. Она едва успела выскочить из бара в душную летнюю ночь, как Тай догнал и развернул ее за плечи.

— Пусти меня! — Она хотела его ударить, но он схватил ее за запястье.

— Больше я не дам тебе убежать от меня, — произнес он угрожающим тихим тоном. — Никогда больше, поняла?

— Потому что это укол для твоего самолюбия? — Она уже не могла сдерживаться, эмоции вырвались и стали неуправляемы, как бывает у людей сдержанных, долго копивших в себе чувства. — Это уязвило твою мужскую гордость, женщина вдруг тебя бросила и выбрала другого?

Ее слова болью отозвались в его сердце.

— У меня никогда не было такой непомерной гордости, как у тебя, Эшер. — Тай с силой привлек ее, как будто пытаясь доказать самому себе, что все еще имеет над ней власть. Пусть даже с помощью физической силы. И продолжал безжалостно: — Той гордости, которая тебя наполняет, такой непомерной, что никто не видит в тебе нормальную женщину, только Снежную королеву! Ты убежала, потому что я один понял, какая ты? Потому что в постели я мог сделать так, что ты забывала о том, что ты леди без эмоций?

— Я убежала, потому что больше не хотела быть с тобой! — Она уже не понимала, что кричит и колотит свободной рукой по его груди, — Я больше не хотела…

Он прервал ее простым и действенным способом, прекратив начинавшуюся истерику поцелуем, в который вложил всю злость и обиду и на который она неожиданно ответила с яростной страстью. Они как будто бросали вызов, чья неприязнь и злость сильнее. Но поцелуй все расставил по своим местам. И так было всегда, стоило им оказаться вместе. Так было с самого начала их отношений и продолжается до сих пор. Ничего не изменилось. Она пыталась противостоять и себе и ему, она боролась, но прошло три года — срок кончился. И все оказалось бесполезно — то, что между ними происходит и произойдет, неизбежно.

Она уже целовала его сама, отчаянно прижимаясь всем телом, ураган забушевал в крови. Все как прежде. Она пропускала нежно сквозь пальцы пряди его густых и мягких волос, чувствовала всем телом стальное тело, вдыхала его запах — острый, влекущий, мужской, как будто он только что покинул корт. Таким она его помнила и обожала. Ее уже не удовлетворял поцелуй, она проникала языком в глубину его рта: он сам учил ее когда-то так целоваться, и она стала хорошей ученицей.

Из окон позади них громкой жестью барабанной дроби разразился оркестр. Но она только слышала стоны Тая. Они замерли в полосе тени, в лунной южной ночи, казалось, уже ничто не остановит любовников, страсть завладела ими. Прежняя страсть, безумное желание обладания.