И снова нахлынула волна боли, и ей захотелось уснуть и никогда не просыпаться. Спать, спать. Пусть сон приносит облегчение.

Она помнит свой крик, падение и потом объявшую ее темноту. Ребенок. Ребенок Тая. Паника пронзила ее, вывела из летаргии. Веки были налиты свинцом, но она заставила себя их открыть и положила руку на живот. Перед ней появилось лицо Эрика — с холодным и чужим выражением.

— Ребенок… — прошептала она, разлепив пересохшие губы.

— Мертв.

Жгучее чувство утраты вытеснило физическую боль.

— Нет, — простонала она, — нет, — и закрыла глаза. — Тай…

— Послушай меня, Эшер, — сухо и отрывисто заговорил Эрик.

Он три дня дежурил около ее постели и ждал, когда она придет в себя. Она потеряла ребенка и много крови. Был момент, когда она почти умерла, чуть не ускользнула от него навсегда, но он не дал ей уйти. Его любовь, которую он раньше чувствовал к ней, превратилась в презрительную ненависть. Она обманула его, сделала из него дурака. И он заставит ее заплатить за свое унижение.

— Мое дитя…

— Ребенок мертв, — сказал он лаконично и взял ее руку. — Посмотри на меня. — И когда она повиновалась, продолжил: — Ты находишься в частной клинике. Причина, по которой ты здесь оказалась, никогда не выйдет за двери этого заведения. Если ты сделаешь так, как я скажу…

— Эрик… — У нее блеснула искорка надежды. Собрав силы, она сжала его пальцы. — Это точно? Нет ошибки? Прошу…

— У тебя случился выкидыш. Слуги будут молчать. Для всех остальных мы уехали на несколько дней.

— Но я не понимаю. — Она прижала руку к животу, как будто хотела удостовериться, что это не обман. — Помню, что упала… Упала с лестницы. Но…

— Несчастный случай, — повторил он таким тоном, как будто речь шла о разбитом стекле.

И сразу боль нахлынула с новой силой.

— Тай… — простонала она и закрыла глаза.

— Ты моя жена, и останешься ею, когда я не решу иначе. — Он подождал, пока она снова откроет глаза. — Ты хочешь, чтобы я позвонил твоему любовнику и сказал, что ты вышла за меня, нося его ребенка?

— Нет.

Тай. Она так тосковала по нему. Но теперь он потерян для нее, как и ребенок, которого они зачали вместе.

— Тогда ты сделаешь, как я скажу. Ты уйдешь из профессионального тенниса. Я не потерплю, чтобы пресса спекулировала на слухах о ваших отношениях с этим негодяем и вываляла мое имя в грязи. Ты будешь вести себя так, как я ожидаю от моей жены — леди Уикертон. Я тебя не стану трогать, — его лицо исказила гримаса отвращения, — мое физическое влечение, которое я раньше к тебе испытывал, исчезло. Мы будет вести жизнь под мою диктовку, иначе твой любовник узнает от меня об игре, которую ты вела с ним, и со мной. Это понятно?

Какое значение для нее имело теперь, какой станет ее жизнь. Она уже была мертва.

— Да. Я сделаю все так, как ты хочешь. А теперь прошу, оставь меня одну.

— Как угодно. — Он поднялся. — Когда ты окрепнешь, ты дашь официальный пресс-релиз о своем уходе из спорта. Причина — ты не сможешь уделять столько времени теннису, как раньше, и карьера не имеет значения, потому что ты хочешь жить с мужем на своей новой родине.

— Ты думаешь, мне не все равно… — прошептала она. — А теперь уходи, я хочу спать.

— Дай мне слово, Эшер.

Она долго смотрела на него, потом закрыла глаза и прошептала:

— Даю слово, Эрик.

И она его сдержала. Эрику доставило мстительное удовольствие, когда ее отец отвернулся от нее. Она не обращала внимания на частые измены мужа. Эшер месяцами жила как зомби и механически выполняла обязанности хозяйки дома. Делала то, что обещала. Когда боль постепенно отступила и она стала оживать, ей захотелось свободы. Эрик не стал удерживать ее угрозами и шантажом. Ее удерживало чувство вины. Но, вновь обретя жизнь, она стала сопротивляться и искать пути на свободу.

Для Эрика не было ничего важнее его репутации. Она держала против него свидетельства его измен, а он — тайну о ребенке Тая. Таков был их нелегкий компромисс.

И вот он вернулся. Она с иронией подумала, что причина может быть в ее новом успехе. Зная Эрика, она понимала, что он будет молчать, только сохранив над ней власть. Как только он откроет рот, она пропала. А если она сама все расскажет…

Она вспомнила выражение лица Тая, когда он увидел ее с Эриком. Она не сможет ничего ему объяснить. Может быть, этот день настанет, когда они настолько будут доверять друг другу, что память о предательстве потускнеет…