Шрифт:
– Ополоумел!
Обреченно поднявшись, Примера побрел к дверям с одним простым намерением - поубивать к чертовой бабушке всех, кто попадется ему в соседней комнате.
– Попаду!
– Не попадешь!
– Попаду!!!
– Не попадешь!!!
– Так спорим?!
– Спорим!!!
Перевалившись через порог, Старрк разогнулся в полный рост.
– Какого дьявола вы тут устро...
– грозно начал Примера, когда ему прямо в лоб прилетела большая пуховая подушка.
Увернуться полусонный Койот не успел, да и особой опасности от удара таким предметом не ощутил. Подушка мягко шмякнулась на пол, а Старрк, полностью разлепивший глаза, наконец-то, рассмотрел присутствующих. Лиллинетт замерла с открытым ртом, то и дело, переводя свой совершенно ошарашенный взгляд с Примеры на третьего участника сценки. Светловолосый же нумерос с довольным видом отряхивал ладони.
– Вот видишь, Лиль-тян. Я же сказал, что попаду в Эспаду. И попал! Прямо в Эспаду. И с первого раза, хочу заметить!
Лиллинетт как-то сдавленно кашлянула, а ее противник по спору, в котором Старрк только сейчас признал, самого последнего нумероса, сделанного Айзеном, с довольной ухмылкой уже ретировался к дверям.
– И помни, ты мне теперь должна желание!
– Что?!
– возмущенно вскинулась мелкая.
– Это нечестно! Ты сжульничал, Нацу!
– Учись признавать свой проигрыш!
– донеслось в ответ уже из коридора.
Сжав кулачки в бессильной злобе, Лиллинет обернулась к Примере.
– Старрк!
– Он прав, - отрезал самый могущественный арранкар Лас Ночес, погрузив свою извечную спутницу в полное изумление.
– Нужно уметь с достоинством принимать поражение.
И, усмехнувшись чему-то, развернулся, зашагав обратно к себе.
* * *
– Заэль-сан!
Октава Эспада дернулся, едва не выронив из рук большую прозрачную бутыль. Кстати, если бы он ее выронил, то еще недостроенное здание лаборатории пришлось бы опять возводить с нуля. Нет, я не прорицатель. Просто если на склянке наклеена этикетка с черепом и костями, а понизу еще идет жирная надпись "Взрывоопасно! Не трясти!", то это что-то, да значит. На самом деле, я уже несколько минут ждал под дверью, когда опыт будет в самом разгаре, но заметив, как ученый бережно прихватил с полки данный сосуд, решил ускорить свое появление.
Тем временем, Октава начал медленно поворачиваться. Причем настолько медленно, что мне даже показалось, что в какой-то момент тело полностью остановится, а голова продолжит вращение еще градусов на сто двадцать, как в каком-нибудь фильме ужасов.
– Сам пришел, - прошипел Заэль, зловеще и хрипло, едва наконец убедился в том, кто именно пожаловал в его обитель.
Полагаю, многие другие нумерос от такого взгляда исследователя наделали бы в обморок. Я и сам, признаться, слегка струхнул. Но приз того явно стоил, так что...
– Заэль-сан, вы ведь гений?!
– Чё?
От такого перехода розовый слегка завис.
– Ну... в общем-то... да, - кое-как выдавил, наконец, Октава.
А с каким чувством собственной важности он выдал последнее слово. То, что мне и было нужно. Увяз коготок. Теперь не отвертишься.
– Заэль-сан, вы же в химии и биологии как бог разбираетесь?
– побольше восхищения в голос и глаза влюбленного Ромео.
– Кхм, что есть, то есть, - по физиономии Октавы расползлась самодовольная улыбка. Все-таки, как же вы падки на лесть, безумные ученые.
– Заэль-сама!
– если бы не бутыль, я бы уже попытался стиснуть его в объятьях, хоть и знаю, что это может быть еще опасней.
– Помогите мне! Только ваш отточенный ум и безграничные познания могут меня спасти!
– Ну, и что тебе надо?
– недовольно прищурился арранкар, осторожно возвращая пузатый сосуд на столешницу.
– Одеколон!
Круто. Второе зависание за пять минут. Нацу ведет со счетом 2-0...
– Одеколон?
– О, особенный одеколон, Заэль-сама! Очень, очень, очень, очень, очень особенный!
– А если конкретнее?
– Заэль-сама, мне нужен одеколон с запахом кошачьей мяты!
3-0! Команда Нацу сегодня явно в ударе, только посмотрите, уважаемые телезрители, как держится на поле их форвард!
– Одеколон из кошачьей мяты, - Октава обреченно вздохнул.
– Нет, все-таки надо было выбить из Айзена разрешение и пустить тебя на опыты.
– Неужели это сложно даже для вас?!
– всемирная скорбь, прозвучавшая в моем голосе, была почти не наигранной. Если не сдюжит даже этот псих, то все и вправду пропало.