Использовался весь арсенал Саакашвили. За все время существования режима он создал грузинский дух фальсификации выборов, включая армянские карусели, грузинские фальшивые удостоверения личности, использование административного ресурса, использование сотрудников различных силовых структур, повторные голосования… Все методы, которые есть, использовались, также придумывались и совершенствовались новые» [251] .

Руководитель Клуба независимых экспертов Сосо Цискаришвили оценивает как последние выборы, так и предыдущие:

«…Начиная с 2007 года, тотальное фальсифицирование результатов выборов было налицо, и этому немало свидетельств. Тот факт, что стандарт грузинской демократии признавался самым лучшим на постсоветском пространстве со стороны западных партнеров, конечно, сыграло недобрую роль в развитии грузинской демократии в целом, и не могу сказать, что технологии, которые применялись в Грузии для фальсификации президентских и парламентских выборов в 2008 году, были эксклюзивным ноу-хау грузинского правительства. Были также использованы силовые приемы, в том числе на выборах 2012 года, которые считаются западными политиками уникально-демократическими на всем постсоветском пространстве» [252] .

Ф.-Ж. Вестерман, французский революционер, отличавшийся невиданной жестокостью

Ю. Латынина, российский оппозиционный журналист

Руководитель грузинского Академического театра драмы им. Руставели Р Стуруа

Российский оппозиционер В. Новодворская

В своем интервью журналу «Собеседник» российский оппозиционный журналист Юлия Латынина с изрядной долей восторга перед Михаилом Саакашвили и глумления над грузинской интеллигенцией говорит: «Что до интеллигенции — грузинская интеллигенция прелестна. Серьезно говорю. Она хорошо накрывает стол, отлично провозглашает тосты. Она привыкла, что ее дети учатся в институте у друга Вано или в университете у друга Ладо, что все можно сделать за деньги, что культура будет существовать по-советски, посмеиваясь в кулак над властью и на этой же власти паразитируя. И когда Саакашвили стал строить новое государство, оказалось, что грузинская интеллигенция как класс — это cidevants. Бывшие. «Ваке — это наша Вандея», — как-то сказал мне один из ближайших соратников Саакашвили. Не скажу кто, а то его совсем забьют копытами. Ваке — это квартал интеллектуалов и богемы, грузинский аналог Сохо».

Со свойственным российской оппозиции цинизмом Латынина называет грузинскую интеллигенцию «cidevants», в переводе с французского «прежние», «бывшие». Во времена Французской революции этот термин означал «бывшие дворяне», «бывшие аристократы» [254] , лишенные тех или иных прав. Именно с ними — лишенными прав — она сравнивает грузинскую интеллигенцию, а Михаила Саакашвили — с французскими якобинцами, организовавшими революционный террор.

Грузия — небольшая страна, она не может похвастаться своими размерами, промышленностью или военными победами. Но своей интеллигенцией — режиссерами театра и кино, артистами и писателями, поэтами и художниками — она гордится по праву. То особое отношение к интеллигенции, которое было в Грузии, не могли себе позволить игнорировать даже в советское время. Грузинская культура долгие годы была визитной карточкой этой страны. Например, в 2001 году ЮНЕСКО даже признало грузинскую песню шедевром устного нематериального наследия.

Однако цинизм Юлии Латыниной, а еще больше ее неизвестного нам собеседника, «одного из ближайших сторонников Михаила Саакашвили», простирается намного дальше. Холодно и расчетливо они сравнивают жителей Ваке и грузинскую интеллигенцию в целом с жителями французского департамента Вандеи, поднявшими в 1793 году восстание против захвативших власть якобинцев. Для справки отметим, что подавление восстания в Вандее до сих пор считается во Франции одной из наиболее позорных страниц истории, когда без суда и следствия десятки тысяч человек — большинство из них женщины, дети и члены семей участников восстания — были гильотинированы, расстреляны, сожжены и утоплены заживо. История сохранила свидетельства использования детских гильотин, специально доставленных из Парижа, массового затопления сотен человек, «среди которых много детей 14–15 лет, связанных веревками со своими отцами» [255] и «республиканских свадеб», когда мужчин и женщин разного возраста раздевали, связывали попарно и топили. Отметим, что наиболее активные организаторы террора в Вандее — комиссар Каррье и генерал Вестерман — вместе с Дантоном были отправлены на гильотину следующей группой революционеров.

При всей своей циничности слова случайно проговорившейся российской оппозиционной журналистки, в которых ближайшие соратники Саакашвили с гордостью называют себя якобинскими революционерами, приготовившими гильотину для собственного народа, а интеллигенцию Грузии сравнивают с потопленными в крови жителями Вандеи, очень точны. Именно так, намеренно и расчетливо, исходя из идеологии соответствия «продвинутым» американским стандартам, Михаил Саакашвили и его окружение долгие годы вели войну на уничтожение «бывшей» и «ненужной» грузинской интеллигенции.

Cам Саакашвили обошелся без исторических изысков своих «ближайших сторонников» и сравнений с Вандеей, просто заявил о том, что грузинскую интеллигенцию необходимо «спустить в унитаз». Это не художественное преувеличение, это точная цитата из выступления Михаила Саакашвили.

Впрочем, многим представителям российской оппозиции даже такое предельно точное сформулированное отношение к культуре и интеллигенции не мешало превозносить его режим. Например, Валерия Новодворская называла его «застенчивым интеллигентом, чей кабинет заставлен шкафами с русской классикой» [256] . Как говорится: «Ему хоть плюнь в глаза, а он говорит: божья роса».