Когда он подошёл поближе, я разглядел его глаза, тёмно-серые, отливавшие синевой, они напоминали поверхность лесного озера весной, наполненного талой водой.

– Ярослав, – сказал Сэнсэй, протягивая руку Андрею.

– Андрей. Рад вас видеть, – сказал атаман, отвечая на рукопопожатие.

Я испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, был искренне рад, что нашёл близкого, как мне показалось, похожего на меня человека. И в то же время ощущал если не страх, то настороженность к силе, которая исходила от обладателя этих тёмно-серых глаз.

– Андрей, – красивым голосом сказал атаман, пожимая мне руку.

– Виктор, – ответил я со сдержанной улыбкой.

Рукопожатие его было твёрдым и горячим.

– Вы, должно быть, устали с дороги, – произнёс атаман, когда всех поприветствовал. – Вас разместят в лучших юртах.

– Мы благодарим за гостеприимство, но сначала хотели бы поговорить о волнующем нас деле, – ответил Сэнсэй.

– Ну что ж, я так и думал. Сейчас сюда принесут чем промочить горло, и мы поговорим. Прошу, садитесь. Жалма!

В юрту вбежала женщина лет сорока, вся укутанная в разноцветные тряпки с обшитой бисером плоской шапочкой на голове. Жалма проворно расставила на столе фарфоровые чашки, наполнила их из кувшина сладко пахнувшим настоем, сам кувшин оставила и удалилась. Вот бы все женщины были такие покорные и молчаливые, насколько бы легче стала жизнь!

– Это чай. Серьёзный разговор не терпит градуса, – произнёс Андрей, поднимая чашку с настоем, когда все заняли места за столом. – Ну, ваше здоровье.

Осушив посуду, атаман спросил:

– Что вас интересует?

– С чего всё началось? – спросил Сэнсэй, его лидерство в походе все признавали безоговорочно.

– Мне трудно сказать, – признался атаман. – Лично я думаю, что всё началось года три назад, когда начали менять начальников Департаментов в Южном. Потом поползли слухи о каких-то оргиях и запрещённых магических обрядах в столице Колонии. Те, кто пытался что-то выведать или выказывал недовольство, начали пропадать. Мы сами-то стояли на южных заставах Колонии, в столичную помойку не лезли. Я со своим отрядом патрулировал степи, выискивал нечисть и нелюдей, геологоразведку также проводили. Базой нашего отряда был Раздольный, городок такой в семидесяти километрах на северо-запад, сейчас от него ничего уже не осталось. Так вот, когда до нас дошли слухи, что стали закрывать церковные приходы в соседних форпостах, а сами священники тоже начали куда-то пропадать, вот тогда-то мы и забили тревогу, но было поздно. Кто-то из атаманов поднял свои отряды и поехал разбираться в Южный. Никто не вернулся. Вы знаете, у нас в Колонии всегда было много магов, и тут перед ними появилась такая возможность – получать задарма силу, которую из простых людей вытягивали. В общем, большая их часть перешла на сторону Демона. Я решил, что бороться в лоб бесполезно, собрал кого смог и ушёл на Юг, в степи.

Само собой, нас пытались догнать. Мы кое-как отбились, потом начали совершать партизанские рейды. Сильно насолить им не могли. Ну колонну разобьём, блокпост какой возьмём. Бывало, в городки удавалось ворваться – радиоточку повалить. Это столб такой с рупором, вроде радио. Через него постоянно зомбировали население, чтобы держать на крючке в эгрегоре. Пытались отправлять посыльных в Зелёный Город и Фактории в обход нашей Колонии, никто не дошёл, как вы понимаете. Зато узнали, что Зелёный Город начал войну с Факториями. Решили, что дело совсем худо и надо бы откочевать как можно дальше в степи. Новости до нас доходили с опозданием, но когда разъезды принесли вести, что по всей границе колючка растёт… Это растение такое хищное. Маги в Южном для охраны вывели.

– Рахиль, мы так его называем, – сказал Сэнсэй.

– Пускай рахиль, мы его колючкой зовём. Тогда-то и подумали, что, может, дела не так плохи, раз оборону Колонии начали укреплять. Да только из-за этой колючки рейды вообще невозможно стало проводить. Она же непрерывной полосой тянется и ещё как сигнализация работает. Чуть где потревожишь – сразу подъезжает оперативный отряд, обрабатывает район миномётами, и на этом рейд заканчивается. Мы прорываться и не пробовали, только в разных местах колючку теребили, чтобы эти уроды войска на границе держали да бензин со снарядами тратили. А когда увидели в один прекрасный день, что вся колючка разом засохла, тогда поняли, что с Демоном в Южном случилось что-то нехорошее, оставили все обозы и рванули прямиком к столице, на полпути встретили войска Города и Факторий.

– Что ж, – развёл руками Сэнсэй, – спасибо за развёрнутый ответ. А не могли бы…

Его слова прервал резкий шелест ткани. Полы шатра раскинулись, внутрь вошёл парень лет на двадцать моложе атамана, но очень на него похожий. В такой же кожаной куртке, что и Уйгур, с рядами металлических заклёпок.

– Здравствуй, отец, это и есть те зелёные, которых ты уже неделю ждёшь?

– Полегче, Кирилл, это очень серьёзные люди. Прошу прощения, этот юный раздолбай – мой отпрыск.

Мне парень, вопреки его дерзкому поведению, почему-то понравился. Его густые волосы были соломенного цвета, а брови тёмные, как у отца, почти сросшиеся. И глаза тоже были отцовские: тёмно-серые, цвета взмученной талой воды.

– Ну что вы, я не хотел никого обидеть, – слегка насмешливым тоном произнёс Кирилл. – Если прозвище «зелёные» вас оскорбляет, то скажите, как к вам следует обращаться, и я буду так вас называть.

Мы с Сэнсэем переглянулись. Мой наставник принял слегка надменный вид и выдал:

– Мы ваши гости, поэтому относиться к нам следует подобающе. Когда приходит гость, гостеприимный хозяин говорит: теперь я твой раб, а ты хозяин в доме. Поэтому и обращаться к нам следует просто – хозяин.

Закончив, Сэнсэй подмигнул Игле. Снайперша, лукаво улыбнувшись, тоном, способным пробить броню самодовольства любого мужчины, поведала: