— А Ольга была с ним в близких отношениях?

— Я свечку не держала, но, зная характер Ольги, думаю, что в достаточно близких.

— В таких близких, что могла рассказать ему о бабушкиных драгоценностях?

— Вам же рассказала. И причем тут драгоценности?

— Мне она рассказала в силу обстоятельств, да и то не сразу и далеко не все. И уж, во всяком случае, не в постели. А драгоценности тут при том, что мне почему-то кажется, что именно из-за них мы оказались вчера на загородной прогулке.

— Может быть, — пожала девушка плечами. — Она кому угодно могла рассказать о шкатулке.

Светлана хотела еще что-то добавить, но ее перебил телефонный звонок. Девушка почему-то не торопилась брать трубку, а я был какой-никакой, а все-таки гость. А телефон звонил.

— Вы не хотите взять трубку? — не выдержав, спросил я у хозяйки.

Но было уж поздно. Каким бы терпеливым ни был субъект на том конце провода, но всякому терпению есть предел. Разговор не состоялся, но телефон натолкнул меня на одну мысль. И пока мы пили кофе после ужина, я поделился с девушкой своим планом. Она отнеслась к нему скептически, но все же в конце концов согласилась со мной.

Нельзя сказать, что мой план был очень сложным — все гениальное просто. Я предложил посмотреть в окно подъезда, стоит ли во дворе еще «опель», и, если стоит, сообщить в милицию о подозрительной машине. Если в нем наши преследователи, то они наверняка загремят за ношение оружия, а если нет, то и опасаться нам нечего. Вот и все. Только вот во дворе «опеля» уже не было. Что ж, можно ехать домой.

О чем я и сообщил, когда вернулся в квартиру, Но Светлана все равно не хотела меня отпускать. С трудом мне удалось заверить ее, что опасность ей больше не угрожает.

Но вся соль заключалась как раз в том, что уговаривать мне пришлось не только ее, но и себя. Нелегко уйти, когда очаровательная блондинка с синими глазами и суперсексуальным голосом просит вас остаться. И потом, как мне показалось, наши отношения немного изменились, стали более теплыми, что ли. Чуть-чуть, но все же потеплели. Светлана была уже не настолько холодной и высокомерной со мной. И мне хотелось, чтобы процесс потепления продолжался и дальше. А, с другой стороны, из-за этого своего хотения я чувствовал себя виноватым перед Ольгой. Где она? Что с ней? Может она уже… А я тут думаю о потеплении своих отношений с ее сестрой. Нет, надо ехать. Если уж я не смогу найти Ольгу, то, по крайней мере, не воспользуюсь ее отсутствием.

Напоследок Светлана одарила меня своим, наверное, самым холодным взглядом, и, поняв, что процесс потепления окончился, я покинул очаровательную блондинку, ломая голову над тем, где же мне найти не менее очаровательную брюнетку.

Уже в метро, спускаясь вниз по эскалатору, я услышал знакомый звонкий голос:

— Шурик, ты куда пропал?

Посмотрев на соседний эскалатор, я увидел поднимающуюся наверх Ольгу.

— Подожди меня наверху, — крикнул я ей и побежал вниз…

Ольга кинулась мне на шею.

— Шурик, где ты был? Куда ты подевался?

— Это ты пропала, подружка! — обнял я ее, забыв слова Светланы о том, какая передо мной мерзавка.

— Бабушку положили в больницу, я машину разбила, звонила тебе, звонила себе, а тебя нигде нет, Светка тоже пропала. Где ты был? Что случилось? — вылился на меня целый поток слов.

— Ничего не случилось, просто я вчера встретился с нашими друзьями.

— С какими еще друзьями, теми мерзавцами? Что им нужно? Что ты им сказал? — тревожным голосом спросила девушка, заглядывая мне в глаза.

— Ничего не сказал, они ни о чем не спрашивали. Может пойдем куда-нибудь?

— Пошли к нам. Бабушка в больнице, а Светка пропала куда-то, — потянула он меня за собой.

— Я знаю, что бабушка в больнице: читал твою записку, а Светлана, надеюсь, дома. Во всяком случае, она была там десять минут назад.

— Ты читал мою записку? — остановилась Ольга. — Ты видел Светку? Она дома? Что ты у нас делал? Что она тебе сказала? — полился на меня второй поток вопросов.

— Постой, не так быстро. Ты что остановилась? — оглянулся я, тоже притормаживая.

Нас стали обтекать люди, выходящие со станции, и вид у них был не очень довольный из-за такого препятствия. Взяв Ольгу за руку, я отвел ее в сторонку, где нам никто не мешал.

— Я туда не пойду.

— Почему?

— Не хочу. — Вся ее веселость пропала, и своей коротко стриженной головой она напомнила мне нахохлившегося, синеглазого воробышка.

Так! Очередной дамский каприз, подумал я и сказал:

— Ну, не знаю. Делай тогда что хочешь. До свидания. Все равно я собирался домой, — повернул я обратно в сторону метро, но не успел сделать и пары шагов, как услышал: