В воскрешение мертвых она не верит. И вообще к подобной чуши относится с трезвым скептицизмом, а значит, должна быть какая-то здравая причина столь странного появления умершего человека в мире живых.

И снова Кики схватилась за блокнот. Она долго вычерчивала схему: квадратики, колонки текста, стрелочки, ощущая себя при этом по меньшей мере гениальным сыщиком Каменской.

В процессе рисования схемы она поняла, что именно могло случиться с настоящим Максимом Матвеевым и откуда появился этот самый Павел Холод, но чтобы подтвердить свои догадки, требовалось пообщаться с его родственниками. Или с людьми, которые близко знали его.

Поэтому Кики быстро оделась, прихватила свои листочки и отправилась на Пролетарский проспект.

Точного адреса она не знала: только улица и номер дома. Но Кики надеялась на то, что ей повезет. Сверяясь с картой, она проехала по Пролетарскому почти до самого конца, пока не увидела нужный поворот.

Дом, где когда-то жил Павел Холод, выглядел стандартно: унылая панельная девятиэтажка, двор занесен снегом, из сугробов торчит чахлая растительность. Несколько припаркованных машин у подъезда. Молодая женщина выгуливает младенца в коляске, ничуть не смущаясь близостью шумной дороги.

Кики подошла было к ней, но девица ее быстро отшила: «Ничего не знаю, в доме живу только три месяца, а вообще, девушка, шли бы вы отсюда…»

Что ж, бывает. Кики закурила и с надеждой огляделась вокруг в поисках разговорчивого аборигена. И увидела мужика, который увлеченно копался в моторе стареньких «Жигулей». Рядом болталась женщина в пальто, накинутом прямо поверх халата, и что-то мужику выговаривала. Подойдя поближе, Кики услышала ее недовольное ворчание: «Опять ты, Васька, последние деньги потратил на всякие фильтры с бензонасосами, а ведь завтра за музыкальную школу платить надо!»

Слегка приободренная, Кики направилась к парочке. И решительно сказала, нацепив на лицо милую улыбку:

– Простите, не могли бы вы мне помочь?

Те моментально замолчали и обратили на нее взгляды. Мужик смотрел на Кики с явным интересом, а вот его жена – настороженно и с явным подозрением.

– Что такое, девушка?

Жена пнула его в бок и зашипела нечто грозное в духе «чини свою тачку и не отвлекайся». Кики поняла, что допустила тактическую ошибку, слегка ссутулилась, сделала жалобное лицо и заговорила, обращаясь в основном к женщине:

– Я ищу одного человека… Он здесь не живет, уже давно, но, может быть, вы знаете, кто его родственники. Это очень важное дело.

– Ну, может, и знаем. А что за человек?

– Павел Холод, который сгорел в машине…

Женщина состроила постную гримаску и опустила глаза:

– Да, конечно, мы его знали. Он жил на одном этаже с нами.

– Он жил один?

– У Паши была большая семья. Мать, сестра, племянник.

– Мне бы пообщаться с ними. Вы не подскажете, в какой квартире они живут?

– Ну не знаю. – Женщина поджала губы. – О чем вы собираетесь с ними общаться? Вы журналистка? Имейте в виду, у его матери плохо с сердцем, и если вы начнете выпытывать подробности…

– Я не журналистка, просто мне очень нужно поговорить с кем-то из родных Павла. Если мама болеет, может быть, сможет сестра?

– А кто вы? Как вас зовут? – допытывалась женщина. – Откуда вы вообще взялись?

Ее муж скорчил недовольную физиономию и дернул жену за рукав.

– Тань, не приставай к человеку, а? – лениво попросил он. – Девушка, сорок восьмая квартира, это шестой этаж.

– Спасибо, – обрадовалась Кики.

– Откуда ты знаешь, может, она из техжурналюг, которые человека в гроб готовы загнать, лишь бы выведать что-нибудь скандальное! – встрепенулась женщина, но Кики уже не слушала, рысцой направляясь к подъезду.

Вот и сорок восьмая квартира. Металлическая дверь выглядела устрашающе. Кики позвонила и скорее почувствовала, чем услышала, что с той стороны ее пристально разглядывают в дверной «глазок».

– Кто там? – Судя по голосу, спрашивал ребенок.

– Меня зовут Кира Арсеньева, я хотела бы поговорить с кем-то из взрослых.

– По какому вопросу?

– Простите, это очень важно. Я насчет Павла Холода…

Загремели цепочки, отодвинулись замки, и дверь медленно открылась.

– Я достаточно взрослая, чтобы пообщаться с вами? – ехидно спросила стоящая на пороге женщина. Это ее голос Кики приняла за детский.

Она страшно смутилась, залилась краской.

– Простите, я не хотела вас обидеть.

– Ничего страшного. Проходите.