Ладно, поживем-увидим.

Я подняла чашку, сделала осторожный глоток. Развернула карамельку, откусила сразу половину и захрустела ею. Допила чай, доела конфету. Потянулась от удовольствия. После чего поднялась из-за стола и взялась за дело.

Для начала я пошла в комнату и позвонила Динке. Мобильный сестры порадовал меня сообщением, что абонент находится вне зоны действия сети. Тогда я перезвонила ей на домашний номер. Хотя точно знала, что в такое время суток, да еще и в выходной день, застать сестрицу дома нереально. Как выяснилось, я снова оказалась права. Динка трубку не сняла.

– И где тебя носит? – спросила я недовольно.

Глупый вопрос. Где может носить красивую двадцатилетнюю девицу в прекрасный летний день? Ясное дело: поехала на природу! И не одна. Наверняка с друзьями и подругами.

Динка у меня девушка контактная, компания вокруг нее собирается большая. Я порылась в блокноте, поискала номера ее ближайших подружек. Звонить или не звонить? Наверное, лучше не надо. Время детское, молодежь развлекается, чего я полезу со своими проблемами? Нет, лучше подожду до вечера.

Я придвинула к себе телефонный аппарат, стоящий на журнальном столике, набрала номер моей задушевной подружки Тоньки. Антонину я знаю столько же лет, сколько себя. Родились в одном году, в одном роддоме, жили в одном дворе, ходили в одну школу, сидели за одной партой. В общем, намозолили друг другу глаза за сорок лет знакомства. Но отчего-то общаться нам не надоело.

– Да, – сказала Тонька недовольным голосом.

– Привет.

Подруга шмыгнула носом и спросила:

– Лиза, ты, что ли? Ну и чего тебе надо?

Я слегка обалдела:

– А что? Ты не рада меня слышать?

– Чего тут радоваться, – хмуро сказала Тонька. – Звонишь наверняка с городского аппарата, слышимость хорошая. Значит, ты дома. А чего ты делаешь дома в разгар субботы? Ясное дело: обустраиваешь быт. Выходит, семейная жизнь закончилась.

Я не нашлась, что на это ответить. Способности подруги к дедукции вгоняют меня в ступор.

– И что мне сделать? – осведомилась я, немного придя в себя. – Положить трубку?

Тонька вздохнула и велела:

– Вари кофе. Через полчаса приеду, – и положила трубку.

Я постояла возле столика, переваривая разговор. Да, вот такая у меня подруга! Может, кому-то покажется колючкой, а мне нравится! Потому что я точно знаю: случись беда – Тонька наизнанку вывернется, чтобы мне помочь. Забросит мужа, двоих взрослых сыновей, перекочует ко мне и возьмется за решение возникшей проблемы. Надежный она друг, вы уж мне поверьте. Проверено жизнью.

Я потопала на кухню, проверила, есть ли у меня кофе. Кофе, как и следовало ожидать, был только растворимый. Тоня такой не пьет. Она потребляет исключительно натуральную арабику. Я быстренько собралась, выскочила в ближайший магазин и произвела необходимые покупки. Растранжирила почти триста рублей из оставшихся пятисот, зато накрыла нормальный стол. И сыр поставила приличный, и ветчину нарезала, и зефирчик в шоколаде в вазочку положила… В общем, приятно посмотреть.

Не успела я налюбоваться на накрытый стол и насыпать в турку молотый кофе, как в дверь стукнули ногой. Так стучит только моя подруга Антонина. Она при столь решительных манерах росту у нас низенького, проще говоря, пигалица. Метр с кепкой. И до моего звонка у нее ручка не дотягивается.

Я поспешила на зов: подруга ждать не любит. Распахнула дверь, посторонилась. Тонька вошла в прихожую, не глядя сунула мне огромный пакет:

– Бери!

– Что это? – машинально спросила я, сунув в него нос.

– Синильная кислота! Врачи рекомендуют! Вместо снотворного! – огрызнулась подруга.

Но я уже увидела бутылку виски и захихикала. Ясно. Сегодня день повального пьянства. Сначала мы с Тонькой поругаемся, потом помиримся, а потом начнем рыдать над нашей неудавшейся жизнью. Все это с помощью вискаря, конечно.

Я быстренько перетащила пакет на кухню и примостила его возле стола. Тонька чертыхалась в коридоре, разыскивая тапочки.

Я принялась вытаскивать подарки. Сначала, разумеется, водрузила в центр стола бутылку «Голден лейбл». Затем достала пакет сока. Потом пришел черед закусок: телячьей колбасы, сыра «дор блю» с голубой плесенью и коробки конфет «Коркунов». А еще на самом дне пакета были плотно уложены коробки с лапшой «Роллтон».

– «Роллтон» добавляет мед, чтобы был здоров народ, – сказала я машинально.

– Не мед, дурочка, а йод! – поправила меня Антонина, появляясь в дверях.

– Какая разница?

– Ага! А ты попробуй вермишельку медом заправить! Объедение!

– А ты что, пробовала, что ли?

Антонина отобрала у меня пакет с лапшой и повесила его на ручку двери.

– Это тебе на завтра, – объяснила она. – Пока не приготовишь что-то путное.

– Тонь, а лапша – это не слишком?…

Я не договорила. Защипнула на животе широкую складку, продемонстрировала ее подруге: